Елена Егорова - Угрешская лира. Выпуск 2

Приходит женщина ко мне,
Когда мне больно и тревожно,
Когда я кем – то понят ложно,
Приходит женщина ко мне.
Приходит женщина ко мне,
Когда я счастьем переполнен,
И говорит: «Уймись! Довольно!
Не забывайся, как во сне!»
Приходит женщина ко мне,
Проста, легка, русоволоса,
И разрешает круг вопросов
Одна со мной наедине.
Приходит женщина ко мне
С любовью, лаской, тишиною,
И не во сне, а наяву.
Я эту женщину женою
Почти торжественно зову.

Горят костры осенних листопадов
Оставленным кострам любви сродни.
О Боже мой, кому же это надо,
Зачем в больной груди горят огни?
Судьбу давно не навещает радость.
Любовь давно оставлена другим.
О Боже мой, кому же это надо,
Когда в любви страдания одни?
Хотелось стать возлюбленным и мужем.
Один влачу оставшиеся дни.
О Боже мой, кому же это нужно,
Когда в судьбе мучения одни?
Явился я с мечтою повстречаться,
И Ты меня за это извини.
О Боже мой, прислушайся к романсу,
В его словах моления одни.
Ищу и пониманья, и защиты,
Мне для спасенья лучик протяни.
О Боже мой, прислушайся к молитве,
Я пред Тобою голову склонил.

Не будь же, не будь недовольной
Четыре сезона в году.
Уйду я стезёй белоствольной,
К осинам, к берёзам уйду.
Не надо ни плача, ни зова —
Всё будет у нас хорошо.
Я ради последнего слова,
Последней надежды ушёл.
Тревога меня не сжимает.
Молитву шепчу, уходя.
Гляжу, как в ознобинку мая
Вливаются струйки дождя.
Остался влюблённым и любым.
В молочное пламя берёз
Ушёл ни сердитым, ни грубым
И вечную память унёс.

Красива и смела
пошедшая со мной —
ты матерью была
и ты была женой.

Ты всё моё добро,
достоинство и честь.
Я дал тебе ребро
и всё отдам, что есть.

Как мысли и судьбе,
лопате и перу,
я отдал всё тебе,
и всё с тебя беру.

Дождём меня омой,
печаль моя и смех,
корыстный подвиг мой
и мой невинный грех.

Халатик свой накинь.
Томительно ходи.
Отринь меня, отринь
и снова припади.

И снова погодя,
неслышно, будто рысь,
нахлынь, не отходя,
но, уходя, вернись.

Дыханием одуй,
возьми, как Вышний Бог,
мой первый поцелуй
и мой последний вздох.

Оплачь невторопях,
мне речи не нужны —
пусть скатится на прах
слеза моей жены.

Забудь меня, забудь
по счастью своему…
А я с собою в путь
одну её возьму.

Не надо роскошных нарядов,
в каких щеголять на балах, —
пусть зимний снежок Ленинграда
тебя одевает впотьмах.

Я радуюсь вовсе недаром
усталой улыбке твоей,
когда по ночным тротуарам
идём мы из поздних гостей,

И, падая с тёмного неба,
в тишайших державных ночах
кристальные звёздочки снега
блестят у тебя на плечах.

Я ночью спокойней и строже,
и радостно мне потому,
что ты в этих блёстках похожа
на русскую зиму – зиму.

Как будто по стёжке – дорожке,
идём по проспекту домой.
Тебе бы ещё бы сапожки
да белый платок пуховой.

Я, словно родную науку,
себе осторожно твержу,
что я твою белую руку
покорно и властно держу…

Когда открываются рынки,
у запертых на ночь дверей
с тебя я снимаю снежинки,
как Пушкин снимал соболей.

Свечение капель и пляска.
Открытое ночью окно.
Опять начинается сказка
на улице, возле кино.