Елена Егорова - Угрешская лира. Выпуск 2

Но и грешным душам, как нечистым ручьям,
Хоть и тёмное, есть упованье.
Что и их не минёт, и в слезе их блеснёт
Солнца мира тепло и сиянье.

Еле слышу слова,
Ну а ласки уже забываю.
Не взошли стебельками
Певучие строки стиха.
Песнь давно умерла,
Но слышны ещё звуки рояля.
А любовь заметают
Слепые, глухие снега.

Не забьётся костёр,
Где мы утлый огонь раздували,
Где гуляли весною,
Влюблённые, только вдвоём.
Майский ландыш увял,
Лепестки отцвели, отпылали.
Умер хрупкий цветок,
Но жива ещё память о нём.

Аромат клеверов,
Тихий плеск вечеров
И рыданье гармони.
Звёзды падают в ров.
Возле тёмных дворов
Не рассёдланы кони.
В переплёте окна
Двое – он и она.
Их любовь мимолётна.
По квадрату окна
Из укрытья война
Шьёт строкой пулемётной.
Он прикрыл звёзды глаз
И зарёю угас.
Отлюбил. Отсмеялся.
Пробил гибельный час.
Тихий медленный вальс
На струне оборвался.

Характерами не сошлись
Для пересудов в высшем свете.
Любовь бессмертнее, чем жизнь —
Узнали только перед смертью.
Не замолчать, не закричать
О том не в состоянье были.
Печальных взглядов два луча
Плеснули светом и разбились.

Птицы осенние кружатся в медленном вальсе.
В дыме заката полощут листву вечера.
– Помнишь, – промолвила, – здесь ты любил целоваться.
– Помню, родная, но всё это было вчера.

Белые лебеди плыли по синему полдню.
Запахом мёда дышали в лицо клевера.
– Как ты берёг меня, как понимал меня, вспомни.
– Помню, родная, но всё это было вчера.

Вместе с тобой мы, а кажется, вроде не вместе.
В модной причёске тяжёлая прядь серебра.
– Что же нам делать, чтоб прежние чувства воскресли?
– Верить друг другу, как верить умели вчера.

Всей душою любил —
не дождался ответной любви.
Руки зря простирал —
в пустоту упирался руками.
Не увидевши глаз,
припадал к василькам голубым,
К голубым родникам
припадал молодыми губами.
Поцелуйте её —
ту, что мне целовать не пришлось.
Приласкайте её.
Моей ласки она испугалась.
Я склоняюсь пред нею
травою под бисером рос,
Оставляя любовь,
что печалью во мне разливалась.

День душистой полынью пропах
И забрызгался искрами света.
Сладко нежится лето в лугах
На разливах душистого ветра.
Сладким духом несёт по селу.
Опускаются крылья заката.
Всем святым воздавая хвалу,
Топит баню солдатка солдату.
Кипятком окатила полок.
В тишине напевает чуть слышно.
Баня спеет. Трещит уголёк.
Ковш плеснёшь – хлещет пар в потолок.
Знойным воздухом каменка дышит.
В кадке около каменки розовой
В варе варится веник берёзовый,
И, чтоб крепче был банный парок,
В туеске остывает квасок.
В низком чане настояны травы.
Полбутылки стоит на сугрев,
Чтоб служивый прогрел все суставы,
А душою и телом окреп.
Сколько лет мужа с фронта ждала,
Изнывая в тоске, Катерина.
Дождалась и тотчас расцвела,
Как нашедшая счастье дивчина.
Он, желанный, стоит перед ней,
Изнурённый, заросший щетиной
Синий призрак из царства теней.
Только призрак вполне ощутимый.
Снял бельё, снова вышел на свет,
И ожили военные драмы.
На груди места целого нет,
Всюду горькие, грубые шрамы.
Поглядишь – скажешь, как воевал,
Почему пропадал он без вести.
Хорошо, хоть цела голова,
Да и руки и ноги на месте.
До бровей опуская платок,
Катерина добавила пару.
Пригласила:
– Ложись, муженёк!
Я сама твои кости попарю.
Ой, ты баня, берёзовый дух,
Ослабевшему телу зарядка!
Ходит веник, горячий, как юг,
По рукам, по плечам, по лопаткам.
Ходит веник. Смотри, не плошай,
Принимай его сладкую песню.
Пусть насытится вволю душа
И усталое тело воскреснет.
– Хватит! – молит мужик, сам не свой,
Соскользая обмылком с прилавка.
Окатился холодной водой —
И в предбанник, на свежую травку.
Жёнка квасу со льда поднесла,
Сладко мужу в глаза посмотрела.
В теневой уголок отошла
И застенчиво, тихо разделась.
Тот же час или песню запели,
Иль в полнеба заря расцвела,
Иль мадонна с холста Боттичелли
На родимую землю сошла.
В знойном теле сады пламенели.
Звал испугом застенчивый взгляд.
И, как тёплые ливни апреля,
Косы звонко стекали до пят.
Помоги мне понять, мать родная,
Как такие, забыв пересуд,
Красоту в чистоте сохраняют,
Чистоту через муки несут.