Марина Цветаева - Попытка ревности

Рабочих – лет,

Горбатых – лет…

На старость лет

Собачьих – клад:

Горячих лет —

Прохладный сад…

Для беглеца

Мне сад пошли:

Без ни-лица.

Без ни-души!

Сад: ни шажка!

Сад: ни глазка!

Сад: ни смешка!

Сад: ни свистка!

Без ни-ушка

Мне сад пошли:

Без ни-душка!

Без ни-души!

Скажи: довольно муки – на

Сад – одинокий, как сама.

(Но около и Сам не стань!)

– Сад, одинокий, как ты Сам.

Такой мне сад на старость лет…

– Тот сад? А может быть – тот свет? —

На старость лет моих пошли —

На ощущение души.

1 октября 1934

Человека защищать не надо

Перед Богом, Бога – от него.

Человек заслуживает ада.

Но и сада

Семиверстного – для одного.

Человек заслуживает – танка!

Но и замка

Феодального – для одного.

Осень 1934

Есть счастливцы и счастливицы,

Петь не могущие. Им —

Слезы лить! Как сладко вылиться

Горю – ливнем проливным!

Чтоб под камнем что-то дрогнуло,

Мне ж – призвание как плеть —

Меж стенания надгробного

Долг повелевает – петь.

Пел же над другом своим Давид,

Хоть пополам расколот!

Если б Орфей не сошел в Аид

Сам, а послал бы голос

Свой, только голос послал во тьму,

Сам у порога лишним

Встав, – Эвридика бы по нему

Как по канату вышла…

Как по канату и как на свет,

Слепо и без возврата.

Ибо раз голос тебе, поэт,

Дан, остальное – взято.

Ноябрь декабрь 1934

Двух станов не боец, а – если гость случайный —

То гость – как в глотке кость, гость —

как в подметке гвоздь.

Была мне голова дана – по ней стучали

В два молота: одних – корысть и прочих —

злость.

Вы с этой головы – к создателеву чуду

Терпение мое, рабочее, прибавь —

Вы с этой головы – что́ требовали? – Блуда!

Дивяся на ответ упорный: обезглавь.

Вы с этой головы, уравненной – как гряды

Гор, вписанной в вершин божественный чертеж,

Вы с этой головы – что́ требовали? – Ряда.

Дивяся на ответ (безмолвный): обезножь!

Вы с этой головы, настроенной – как лира:

На самый высший лад: лирический…

– Нет, стой!

Два строя: Домострой – и Днепрострой – на выбор!

Дивяся на ответ безумный: – Лиры – строй.

И с этой головы, с лба – серого гранита,

Вы требовали; нас – люби! те́х – ненавидь!

Не все ли ей равно – с какого боку битой,

С какого профиля души – глушимой быть?

Бывают времена, когда голов – не надо.

Но слово низводить до свеклы кормовой —

Честнее с головой Орфеевой – менады!

Иродиада с Иоанна головой!

– Ты царь: живи один… (Но у царей – наложниц

Минута.) Бог — один. Тот – в пустоте небес.

Двух станов не боец: судья – истец – заложник —

Двух – противубоец! Дух – противубоец.

25 октября 1935

Кварталом хорошего тона —

Деревья с пугливым наклоном

(Клонились – не так – над обрывом!)

Пугливым, а может – брезгливым?

Мечтателя – перед богатым —

Наклоном. А может – отвратом

От улицы: всех и всего там —

Курчавых голов отворотом?

От девушек – сплошь без стыда,

От юношей – то ж – и без лба:

Чем меньше – тем выше заносят!

Безлобых, а завтра – безносых.

От тресков, зовущихся: речь,

От лака голов, ваты плеч,

От отроков – листьев новых

Не видящих из-за листовок,

Разрываемых на разрыв.

Так и лисы в лесах родных,

В похотливый комок смесяся, —

Так и лисы не рвали мяса!

От гвалта, от мертвых лис —

На лисах (о смертный рис

На лицах!), от свалки потной

Деревья бросаются в окна —

Как братья-поэты – в ре́ку!

Глядите, как собственных веток

Атлетикою – о железо

Все руки себе порезав —

Деревья, как взломщики, лезут!

И выше! За крышу! За тучу!

Глядите – как собственных сучьев

Хроматикой – почек и птичек —

Деревья, как смертники, кличут!

(Был дуб. Под его листвой

Король восседал…)

– Святой

Людовик – чего глядишь?

Погиб – твой город Париж!

27 ноября 1935

В синее небо ширя глаза —

Как восклицаешь: – Будет гроза!