Звонко кричу галеркою голоса ваше имя, Повторяю его Партером баса моего. Вот к ладоням вашим губами моими Присосусь, пока сердце не навзничь мертво.
Вас взвидя и радый, как с необитаемого острова Заметящий пароходную струю, Вам хотел я так много, но глыбою хлеба черствого Принес лишь любовь людскую Большую Мою.
Вы примите ее и стекляшками слез во взгляде Вызвоните дни бурые, как антрацит. Вам любовь дарю - как наивный ребенок любимому дяде Свою сломанную игрушку дарит.
И внимательный дядя знает, что это Самое дорогое ребенок дал. Чем же он виноват, что большего Нету, Что для большего Он еще мал?!
Это вашим ладоням несу мои детские вещи: Человечью поломанную любовь о поэтину тишь. И сердце плачет и надеждою блещет, Как после ливня железо крыш.
Март 1919
- 28
Рассказ про глаз люси кусиковой
Аквариум глаза. зрачек рыбешкой золотой. На белом эльбрусе глетчерная круть. На небосклон белков зрачек луною, Стосвечной лампочкой ввернуть.
Огромный снегом занесенный площадь, И пешеход зрачка весь набекрень и ниц В лохани глаз белье полощет. Паркеты щек подместь бы щеткою ресниц.
Маяк зрачка на бельмах волн качайся! Мол носа расшибет прибой высоких щек! Два глаза - пара темных вальса. Синдетиконом томности склеен зрачек.
Раскрылся портсигар сквозь ширь ресницы, Где две упругих незажженных папирос. Глаза - стаканы молока. в них распуститься Зрачку как сахару под ураган волос.
Глаза страницей белой, где две кляксы Иль паровоз в поля белков орет. Зрачки блестят, начищенные ваксой Зрачки - вокзал в веселое перед.
Март 1919
- 29
Однотемное разветвление
Знаю. да. это жизнь ваша, словно стужа Вас промерзла на улицах снегом крутящихся дней. Вы ко мне ворвались, оттирая замерзшие уши, И присели к камину души, розовевшей теплынью своей.
И любовь мою залпом, как чашку горячего чая, От которого всклублялись мои поцелуи, как пар, Словно чашку горячего чая, Выпили, не замечая, Что угаром рыдал золотой самовар.
Обожглись и согрелись, Ваши щеки победно Зазвенели восточною первой зарей. Вы согрелись. Готовы болтать вы со мной! Так послушайте: мне этот холод неведом, Но порой, Я расплавлен духотой, Духотой.
И тогда погрусневший и тихозаботный, И в евангелье женских ресниц увлеком, Из звенящего тела, как из чашки, пью чай мой холодный Неторопливо, глотая глоток за глотком.
Этот чай утоляющий, будто нежное слово, Этот чай - цвета ваших кудрей он, и в нем Узкой струйкою сахара - сладость былого, И, как запах духов ваших, грезящий ром.
Декабрь 1917
- 30
Принцип импрессионизма
В обвязанной веревкой переулков столице, В столице, Покрытой серой оберткой снегов, Копошатся ночные лица Черным храпом карет и шагов.
На страницах Улиц, переплетенных в каменные зданья, Как названье, Золотели буквы окна, Вы тихо расслышали смешное рыданье Мутной души, просветлевшей до дна.
...не верила ни словам, ни метроному сердца, Этой скомканой белке, отданой колесу!.. -Не верится ! В хрупкой раковине женщины всего шума Радости не унесу!
Конечно, нелепо, что песчанные отмели Вашей души встормошил ураган, Который нечаянно Случайно Подняли Заморозки чужих и северных стран.
Июльская женщина, одетая январской! На лице монограммой глаза блестят. Пусть подъезд нам будет триумфальной аркой, А звоном колоколов зазвеневший взгляд!
В темноте колибри папиросы. После января перед июлем, Нужна вера в май! Бессильно свисло острие вопроса...
Прощай, Удалившаяся!
Февраль 1915
- 31
Принцип пересекающихся образов
Это я набросал вам тысячи Слов нежных, как ковры на тахтах, И жду пока сумрак высечет Ваш силуэт на этих коврах.
Я жду. ждет и мрак. мне смеется. Это я. только я. и лишь Мое сердце бьется, Юлит и бьется, Как в мышеловке ребер красная мышь.
Ах, из пены каких-то звонков и материй, В запевающих волнах лифта невдруг, Чу! взлетели в сквозняк распахнуться двери, Надушить вашим смехом порог и вокруг.
Это я протянул к вам руки большие, Мои длинные руки вперед И вперед, Как вековые веки вия, Как копье Свое Дон-кихот.
Вы качнулись, и волосы ржавые двинуться Не сумели, застыв, измедузив анфас. Пусть другим это пробило только одиннадцать, Для меня командором шагает двенадцатый час.
Разве берег и буря? уж не слышу ли гром я? Не косою ли молний скошена ночь? Подкатилися волны, как к горлу комья,
Нагибается профиль меня изнемочь. Это с бедер купальщицы или с окон стекает? И что это? дождь? иль вода? а свозь мех Этой тьмы - две строчки ваших губ выступают, И рифмой коварной картавый ваш смех.
Читать дальше