Евгений Дробышев - Сумерки рая (сборник)

«Где-то, где-то посредине лета» —
я услышал строчку песенки простой,
может, даже рядом, на полянке этой,
что под шубой белою пряталась зимой.

А теперь пахучая, мотыльком стрекочет,
пестрым разноцветием ветерком поет,
посреди июля нежно мне лопочет,
посредине лета меня узнает.

А кругом не спится – все уже на даче,
а кругом неймется – запах шашлыков.
люди отдыхают забыв про удачу —
хмельное веселие щупает легко.

Девушки танцуют, а в глазах надежда
словно бы уж сбылась – ведь кругом июль!
нет в глазах усталости, пьяно-безмятежно,
и сданы экзамены, помножены на нуль!

Нет другого месяца, чтоб ни о чем не думать,
лишь июль-проказник тужить не велит,
норовит нечаянно свой обман подсунуть —
ведь обман в июле правдою горит!

Днем июль лениво ожидает ночи
в городе асфальтом плавятся мозги,
ночью соловьиной любовь не короче,
за весь год срывая пелену тоски.

Время нет в июле – все родные братья,
ночью повстречаясь в кутерьме огней,
молодость прекрасная в легком белом платье
каждому подарена, не считая дней.

Цена высока у высокой души,
И жизнь за честь, Пушкин,
Отдай – не греши,
И сердце за правду
Отдай на костре,
И меньшим не смей
Откупиться вполне.
Как это понятно,
Нелепо вдвойне,
Лепечет невнятно,
Живет на войне,
Нет жизни на ней,
Но лишь стоит понять,
Надменней себя
Не принять, не унять.
Цена высока —
Сам себя оценил.
Не поняли —
В пропасть низринул, сразил,
Конечно, не жизнью,
Хотя бы судьбой,
Но чтоб поквитаться с самим и с собой.
Цена высока у высокой души,
Полюбит – отдаст за простые гроши,
Поверит – решится на все за любовь,
История эта всегда словно вновь
Присутствует в наших простых отношеньях
И в наших наивных и грубых движеньях.
Ее прочитать ты сумей, может быть,
Чужими слезами себя не отмыть.

Что можем мы вместе добиться?
Казалось, века простоит,
А вышло все как-то иначе,
История нам говорит.

Бурлацкой ватагой крикливой,
Народом, общиной, селом
Неслися пред всем горделиво,
Сомненья кладя на потом.

С годами ведь все понимают,
Что стремя и вожжи важны,
Но только кнуту и внимают —
Без боли не учимся мы.

Ах, годы, ушедшие годы,
Где села, общины, народ?
Из листьев сухих хороводы,
Где прежде ветвился наш род.

Вселился в нас ужас сомнений,
От слова до слова все ложь,
Не верить – девиз поколений,
Не помнить – и так проживешь.

Не помнишь – и меньше боишься,
Не веришь – и меньше напряг,
Повторно на свет не родишься:
Ведь выжить совсем не пустяк!

Так что же днесь нынче осталось?
Мы будем жевать и глотать,
Копить суету и усталость
И тихо на звезды мечтать.

Увидим мы дальние дали
А может, и ближнюю близь.
Как сладко, что очи нам дали,
Как трепетно – крыльями ввысь!

Чужое мнение важно только хорошее,
Плохое, колкое изменится всегда —
Так учит нас история далекая,
И так бывает с нами иногда.

Взгляды немые, шаги по асфальту,
встречных лучей острота
из-под ресниц и бровей чуть овальных,
легкой походки под стук каблука.

Движутся фишки навстречу и мимо,
нервно куря, теребя телефон,
глядя вперед, но немножко ревниво
вдруг разбавляя безличия фон.

Что-то кому – то от каждого надо,
улиц заполненных вечный мотив,
зов этот, может, уже и разгадан,
хоть и не спросишь у них у самих.

Движутся фишки, собой не довольны,
отклик малейший ноздрями ловя,
глаз отвлекаясь порою невольно,
жестом нечаянным как бы маня.

Девушка, мальчик, мужик, первоклассник —
каждый проходит свой путь,
каждый игры этой легкой участник,
и не свернуть с нее, не обмануть.

Сколько же мыслей проносится мимо!
можно их все отгадать?
нет, он ведь только игриво-красиво
хочет лишь взять, не отдать!

Может, родная, пойдем прогуляться?
Будем вдвоем мы шагать,
только лишь вместе мы сможем подняться
и над асфальтом летать.

Только с тобою красив я и весел,
взгляды довольно ловлю,
чувствуя музыку радостных песен,
всех я прощаю и даже люблю.