Сергей Городецкий - Избранные произведения. Том 1

Ветер с моря, где, ладьею
Принята,
Целовала ты с мольбою
Мне уста,

Чтоб в людском с тобою мире
Жизнь прожить,
А не в волнах, не в эфире
Круг скружить.

Нагота твоя печальна
И строга.
Память жизни изначальной —
Жемчуга.

Знаешь ты слова людские
И людей,
Но мученья заклятые
Всё лютей.

Нет возврата в глубь морскую
Никогда.
Тщетно пену рвет, тоскуя,
Там вода.

Тщетно в небо над пучиной,
В пляску мглы
Рвутся с песней лебединой
Там валы.

Как ранняя весна, тревожит тишину
Забывшейся моей глуши
Ночная зыбь твоей души
И острый лик на белом полотне,
Ресницы, смятые во сне.

Я чую, бодрствуя, как раннюю весну,
Волну в морской твоей глуби,
И сердце в ночь: «Не погуби
Красу земную, дикий взлет» —
Молитву робкую поет.

Сойдут снега, и сбросит поле седину.
Я уведу тебя в поля,
Цветы взрастит тебе земля.
И я взращу тебе цветы
Тобой взволнованной мечты.

И талый снег, стекая реками, волну
Подымет в море по весне,
Поющем песнь: «Вернись ко мне».
Ответ и память о тебе
Покинутой тобой судьбе.

Заря в печальные звонит колокола.
Ты, тихая, на грудь мне прилегла.

Ласкаю волосы. О, молодость моя!
А под окном призывный гул ручья.

Я проходил сегодня далью голубой
С тобой в огне моем, с тобой.

Я за деревьями, сияющий, стоял,
И роковой во мне вздымался вал.

Быть яростным, как солнечный огонь,
И жизнь умчать, не убоясь погонь.

И жизнь вознесть, как солнечную дань…
Ты, близкая, очей росою не тумань.

Я руку маленькую сжал твою,
Как рукоять меча, — и верю острию!

Пусть верно просечет оно сквозь тьму
Дорогу к солнцу, моему и твоему!

За березами заря уходит в терема.
Под заборами прошла, сера, хрома —
Кто прошла — ты сразу поняла:
Ведьма сумерек прошла,
Три цветка завядших пронесла:
Цветик правды, цветик счастья и красы,
И земля прижалась к нам в слезах росы.
Вострым плечиком прижалась ты ко мне,
В страшном мире мы с тобой наедине.

Вечер тихий, вечер кроткий
Льнет к зыбучей нашей лодке.
В чьей мы зыбке? А крючок —
Белый, острый месяцок.

Не печалься: плачут росы.
Опустила в воду косы.
Рядом светлый след поплыл.
Кто с тобою кротким был?

Жизнь тебя стегала плеткой,
Смерть тебя петлей брала.
Чьей же ты души ждала
И ласкающей и кроткой?

Ты еще не знаешь? Знают
Эти милые уста,
Чья улыбка так чиста,
Но молву любви скрывают.

Пусть скрывают: речка реет,
Месяцовый серп светлеет.
И немая их молва
Лучше молвит, чем слова.

Всплески хаоса ночного
Над пустынным камнем.
И замученное слово
В чарованье давнем.

Вот сказать — и ужас минет,
Но уста сомкнуты,
И ничто не отодвинет
Роковой минуты.

Тело девичье на муку
Очередь выносит.
И палач слепую руку,
Торопясь, заносит.

Вкруг шаги стучат людские
На камнях пустынных.
И сверкают — о, какие! —
Слезы глаз невинных.

Опять бежал, смятенный,
Дорогой, как стрела.
Плыл город многостенный,
Заря закаты жгла.

Навстречу плыли лица —
О, лица ли? Лишь раз
Блеснула мне зарница
Из темных-темных глаз.

И женщины навстречу —
О, женщины ли? — шли.
Мне все казалось: встречу
Средь них и смерть земли.

На масках правда муки
И жалкий, смятый смех —
И связанные руки
У всех, у всех, у всех!

Звенит трамвай, огни лучатся.
Ты приколола алый ток.
Потемки синие ложатся
На твой затоптанный порог.

Горит на лестнице крутéнькой
В коптелке сонной керосин.
Бежит ступенька за ступенькой,
И книзу путь один, один.