1 ...6 7 8 10 11 12 ...30
Нам жилось и дышалось легче,
Оттого что был рядом друг,
Не умевший сутулить плечи,
По призванию политрук.
Комиссар, что единым словом
Полк поднять бы в атаку мог…
Знаменитый поэт, лавровый
Он с усмешкой носил венок.
Подлецы перед ним смолкали,
Уползали льстецы с пути.
Мог чужую беду руками
Слуцкий запросто развести.
Но рвануло из рук оружье —
Уходила с земли жена.
Даже им от вселенской стужи
Не была она спасена…
Сам себя присудил к забвенью,
Стиснул зубы и замолчал
Самый сильный из поколенья
Гуманистов-однополчан.
Друг! Беда тебя подкосила,
Но воюет твоя строка.
Словно колокол над Россией,
Бьется сердце политрука.
Три верных друга были у меня.
И первый тот, кого всю жизнь любила,
С кем грелась у домашнего огня,
Ни разу не замерзнув, до могилы.
Да, наши руки разорвала смерть,
И все ж меня оплакивать не надо.
Завидовать мне нужно, не жалеть —
С таким, как он, быть четверть века рядом!..
Ушел товарищ светлый фронтовой,
Большой поэт, в быту – ребенок малый.
Над ним с опущенною головой
В почетном карауле я стояла.
С опущенной стояла головой,
А мысль одна виски сверлила снова:
Танкист, в войну остался он живой,
Чтоб вдруг сгореть в огне костра мирского…
Еще ушла подружка школьных лет.
Она звезд с неба, может, не хватала.
Но в ней пылал такой душевный свет! —
Как в лампе тыщевольтного накала…
Зачем, казалось бы, под Новый год
Нам перечитывать ушедших списки?
Затем, что друг лишь до тех пор живет,
Пока его не забывает близкий…
«И горе красит нас порою…»
И горе красит нас порою
(Сложны законы красоты),
В простом лице оно откроет
Вдруг утонченные черты.
Скорбь всепрощающего взгляда,
Улыбки грустной доброта —
Лик возвращенного из ада
Иль чудом снятого с креста.
Но горе быть должно великим
И с горем спаяно страны.
…Великомучеников лики
Глядят в глаза мне со стены.
Из отдаленных мест вернули
Домой товарищей моих,
Но годы горя, словно пули,
Догнали и убили их.
Скорбь всепрощающего взгляда,
Сильны, измучены, чисты…
Порою так вглядеться надо
В их утонченные черты!
Жизнь под откос
Уходит неуклонно,
И смерть
Своей рукою ледяной
Опять вычеркивает телефоны
Товарищей из книжки записной,
Мне никуда
От этого не деться,
И утешенье ль, право,
Что она,
Что смерть
Не может вычеркнуть
Из сердца
Ушедших дорогие имена?..
На роковой стою очереди.
Тютчев
Летят, как молнии,
Как блицы,
Одна другой больнее весть —
Друзья уходят вереницей,
Прощай!
А кто потом?..
Бог весть!
Сражаться в юности умела,
Дай, зрелость, мужества теперь,
Когда настойчиво и смело
Уже стучится
Вечность в дверь…
Только буки да грабы,
Только грабы да буки
Тянут к солнцу
Сплетенные намертво руки.
Черный лес,
Обжигающий холодом лес,
Под шатром
Добела раскаленных небес.
Тишина.
Только ветра притушенный ропот.
Тишина.
Заросли партизанские тропы,
Заросли держидеревом и купиной.
Тишина.
Отчего же
Здесь веет войной?
Отчего
Эти старые грабы и буки
Заломили свои узловатые руки?
Отчего
Даже в светлый напев ручейка
Заронила гнетущую ноту тоска?..
А в глубоком ущелье,
У быстрой воды
Обелиск со звездой
Да землянок следы.
То с Великой Войны
Запоздавшая весть —
Партизаны свой госпиталь
Прятали здесь.
Только буки да грабы,
Только грабы да буки,
Защищая,
Простерли над лагерем руки.
В черном море деревьев
Горя горького остров —
Косит раненых смерть,
Еле держатся сестры.
И губами распухшими
Чуть шевеля,
Здесь тебя призывают,
Большая Земля…
Раз в ночи,
Когда месяц стоял в карауле,
То ли свистнула птица,
То ли чиркнула пуля.
И сейчас же,
Во все прокопченное горло,
Хрипло рявкнула пушка,
Вздрогнув, охнули горы.
И тогда,
Задыхаясь от радостных слез,
– Наши! —
Крикнул слепой обгоревший матрос.
Но, узнав пулемета нерусского стук,
Вдруг рванулся к винтовке
Разведчик без рук,
Вдруг рванулась куда-то
Связистка без ног,
И заслон медсестер
Самым первым полег…
Только буки да грабы,
Только грабы да буки
Здесь согнулись в бессилии,
Ярости, муке.
Только плачут холодные капли дождя,
Только люди бледнеют,
Сюда забредя.
Черный лес,
Партизанский обугленный лес,
Под сияющим куполом
Мирных небес…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу