Владимир Высоцкий - Идет охота на волков…

Когда я отпою и отыграю,
Где кончу я, на чем — не угадать?
Но лишь одно наверное я знаю:
Мне будет не хотеться умирать!

Посажен на литую цепь почета,
И звенья славы мне не по зубам…
Эй, кто стучит в дубовые ворота
Костяшками по кованым скоба́м!..

Ответа нет, — но там стоят, я знаю,
Кому не так страшны цепные псы.
Но вот над изгородью замечаю
Знакомый серп отточенной косы…

Я перетру серебряный ошейник
И золотую цепь перегрызу,
Перемахну забор, ворвусь в репейник,
Порву бока — и выбегу в грозу!

Мы без этих машин — словно птицы без крыл, —
Пуще зелья нас приворожила
Пара сот лошадиных сил
И, должно быть, нечистая сила.

Нас обходит по трассе легко мелкота —
Нам обгоны, конечно, обидны, —
Но на них мы глядим свысока — суета
У подножия нашей кабины.

И нам, трехосным,
Тяжелым на подъем
И в переносном
Смысле и в прямом,

Обычно надо позарез,
И вечно времени в обрез, —
Оно понятно — это дальний рейс.

В этих рейсах сиденье — то стол, то лежак,
А напарник приходится братом.
Просыпаемся на виражах —
На том свете почти правым скатом.

Говорят — все конечные пункты земли
Нам маячат большими деньгами,
Говорят — километры длиною в рубли
Расстилаются следом за нами.

Не часто с душем
Конечный этот пункт, —
Моторы глушим —
И плашмя на грунт.

Пусть говорят — мы за рулем
За длинным гонимся рублем, —
Да, это тоже! Только суть не в нем.

На равнинах поем, на подъемах — ревем, —
Шоферов нам еще, шоферов нам!
Потому что — кто только за длинным рублем,
Тот сойдет на участке неровном.

Полным баком клянусь, если он не пробит, —
Тех, кто сядет на нашу галеру,
Приведем мы и в божеский вид,
И, конечно, в шоферскую веру.

Земля нам пухом,
Когда на ней лежим
Полдня под брюхом —
Что-то ворожим.

Мы не шагаем по росе —
Все наши оси, тонны все
В дугу сгибают мокрое шоссе.

На колесах наш дом, стол и кров — за рулем, —
Это надо учитывать в сметах.
Мы друг с другом расчеты ведем
Кратким сном в придорожных кюветах.

Чехарда длинных дней — то лучей, то теней…
А в ночные часы перехода
Перед нами бежит без сигнальных огней
Шоферская лихая свобода.

Сиди и грейся —
Болтает, как в седле…
Без дальних рейсов —
Нет жизни на земле!

Кто на себе поставил крест,
Кто сел за руль как под арест —
Тот не способен на далекий рейс.

Я скачу позади на полслова,
На нерезвом коне, без щита, —
Я похож не на ратника злого,
А скорее — на злого шута.

Бывало, вырывался я на корпус,
Уверенно, как сам великий князь,
Клонясь вперед — не падая, не горбясь,
А именно намеренно клонясь.

Но из седла меня однажды выбили —
Копьем поддели, сбоку подскакав, —
И надо мной, лежащим, лошадь вздыбили,
И надругались, плетью приласкав.

Рядом всадники с гиканьем диким
Копья целили в месиво тел.
Ах, дурак я, что с князем великим
Поравняться в осанке хотел!

Меня на поле битвы не ищите —
Я отстранен от всяких ратных дел, —
Кольчугу унесли — я беззащитен
Для зуботычин, дротиков и стрел.

Зазубрен мой топор, и руки скручены,
Ложусь на сбитый наскоро настил,
Пожизненно до битвы недопущенный
За то, что раз бестактность допустил.

Назван я перед ратью двуликим —
И топтать меня можно и сечь.
Но взойдет и над князем великим
Окровавленный кованый меч!..

Встаю я, отряхаюсь от навоза,
Худые руки сторожу кручу,
Беру коня плохого из обоза,
Кромсаю ребра — и вперед скачу.

Влечу я в битву звонкую да манкую,
Я не могу, чтоб это без меня, —
И поступлюсь я княжеской осанкою,
И если надо — то сойду с коня!