Владимир Высоцкий - Идет охота на волков…

Кто-то злой и умелый,
Веселясь, наугад
Мечет острые стрелы
В воспаленный закат.
Слышно в буре мелодий
Повторение нот…
Пусть былое уходит, —
Пусть придет что придет.

Он не вышел ни званьем, ни ростом.
Не за славу, не за плату —
На свой, необычный манер
Он по жизни шагал над помостом —
По канату, по канату,
Натянутому, как нерв.

Посмотрите — вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон — упадет, пропадет!
Чуть левее наклон — все равно не спасти…
Но должно быть, ему очень нужно пройти четыре четверти пути.

И лучи его с шага сбивали,
И кололи, словно лавры.
Труба надрывалась — как две.
Крики «Браво!» его оглушали,
А литавры, а литавры —
Как обухом по голове!

Посмотрите — вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон — упадет, пропадет!
Чуть левее наклон — все равно не спасти…
Но теперь ему меньше осталось пройти — уже три четверти пути.

«Ах, как жутко, как смело, как мило!
Бой со смертью — три минуты!» —
Раскрыв в ожидании рты,
Из партера глядели уныло —
Лилипуты, лилипуты —
Казалось ему с высоты.

Посмотрите — вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон —
упадет, пропадет!
Чуть левее наклон — все равно не спасти…
Но спокойно, — ему остается пройти всего две четверти пути!

Он смеялся над славою бренной,
Но хотел быть только первым —
Такого попробуй угробь!
Не по проволоке над ареной, —
Он по нервам — нам по нервам —
Шел под барабанную дробь!

Посмотрите — вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон — упадет, пропадет!
Чуть левее наклон — все равно не спасти…
Но замрите, — ему остается пройти не больше четверти пути!

Закричал дрессировщик — и звери
Клали лапы на носилки…
Но прост приговор и суров:
Был растерян он или уверен —
Но в опилки, но в опилки
Он пролил досаду и кровь!

И сегодня другой без страховки идет.
Тонкий шнур под ногой — упадет, пропадет!
Вправо, влево наклон — и его не спасти…
Но зачем-то ему тоже нужно пройти четыре четверти пути!

Мосты сгорели, углубились броды,
И тесно — видим только черепа,
И перекрыты выходы и входы,
И путь один — туда, куда толпа.

И парами коней, привыкших к цугу,
Наглядно доказав, как тесен мир,
Толпа идет по замкнутому кругу —
И круг велик, и сбит ориентир.

Течет под дождь попавшая палитра,
Врываются галопы в полонез,
Нет запахов, цветов, тонов и ритмов,
И кислород из воздуха исчез.

Ничье безумье или вдохновенье
Круговращенье это не прервет.
Не есть ли это — вечное движенье,
Тот самый бесконечный путь вперед?

За нашей спиною остались паденья, закаты, —
Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлет!
Мне хочется верить, что черные наши бушлаты
Дадут мне возможность сегодня увидеть восход.

Сегодня на людях сказали: «Умрите геройски!»
Попробуем, ладно, увидим, какой оборот…
Я только подумал, чужие куря папироски:
Тут — кто как умеет, мне важно — увидеть восход.

Особая рота — особый почет для сапера.
Не прыгайте с финкой на спину мою из ветвей, —
Напрасно стараться — я и с перерезанным горлом
Сегодня увижу восход до развязки своей!

Прошли по тылам мы, держась, чтоб не резать их — сонных, —
И вдруг я заметил, когда прокусили проход:
Еще несмышленый, зеленый, но чуткий подсолнух
Уже повернулся верхушкой своей на восход.

За нашей спиною в шесть тридцать остались — я знаю —
Не только паденья, закаты, но — взлет и восход.

Два провода голых, зубами скрипя, зачищаю.
Восхода не видел, но понял: вот-вот и взойдет!

Уходит обратно на нас поредевшая рота.
Что было — не важно, а важен лишь взорванный форт.
Мне хочется верить, что грубая наша работа
Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход!

Когда я спотыкаюсь на стихах,
Когда ни до размеров, ни до рифм, —
Тогда друзьям пою о моряках,
До белых пальцев стискивая гриф.