Ринат Валиуллин - Стихи для гурманов 2

По-разному мы смотрим на вещи,
на одни и те же, казалось бы, вещи,
а им хоть бы хны —
вещи так и остаются вещами,
но мы идём дальше —
приписываем им мораль,
чувства,
недостаток внимания,
подразумевая их внешность,
возраст,
который не имеет значения,
если не говорить о его разнице,
разница в возрасте,
видимо, меняет угол зрения,
мы смотрим на вещи по-разному,
по-разному в эти глаза,
которые ещё вчера были так глубоки.

Мне надо немного,
немного тебя.
Бросить в утренний кофе, размешать и выпить.
Взбодриться на весь оставшийся день.
Без сливок без сахара.
Сохранить тот самый вкус,
присущий тебе.
Который порою горчит.
– А если кофе окажется крепче нашей любви?
– Тогда мне придётся добавить тебя ещё
пару нечаянных ложек.

Здесь ни тени сомнения,
ни тени от солнца,
видимо, свет – это и есть его тень,
скатываясь в неё по языку трапа
изо рта самолёта,
ем
подтаявший на жаре воздух,
море лижет не унимаясь берег,
как примерная жена,
жена-эталон,
демонстрируя верность,
упрямо выталкивает меня,
но я всё равно войду и лягу,
как бы оно подо мной не ёрзало,
берцовые кости платанов
торчат из земли,
позвоночники пальм,
их руки тянут ко мне ладони,
милостыни просят,
юг всегда просит денег,
север тратит,
у меня есть несколько сотен —
взвесьте мне на все моря и солнца.

Когда у меня был день рождения —
я торопился увидеть свет,
когда каша была горячая –
меня торопили её съесть,
когда я был мал –
я торопился вырасти,
когда я подрос –
я торопился в школу,
когда я стал старше –
я торопился заняться любовью,
когда она мне надоедала –
я торопился закончить,
когда я закончил универ —
я торопился на работу,
когда я женился —
я поторопился,
пока разводился –
торопился к другой
удовлетворять желания,
торопился уснуть, купить, посмотреть,
напиться,
я стал торопиться по любому поводу,
пока не споткнулся однажды
и не задумался:
если человек так торопиться жить —
не значит ли, что он
с той же скоростью торопиться умереть?

– Я чувствую как врастаю в тебя,
ты вторгся в мою жизнь,
ты забираешь её целиком,
но самое опасное,
что мне это жутко нравится.
Только один вопрос:
«Зачем она тебе, если у тебя есть своя?»
– Для настоящей любви никогда не хватит одной.

– Бесчувственна жизнь, как проспект,
вышла вчера в ночь с мыслью:
вдруг мужчину найду.
– Ну и как?
– Как всегда:
секса полно, мужиков нет.

Меня никто не любит, гнобит,
так кто же ты такой – никто?
Народ, родители, правительство
с общественным лицом,
любимый, гений, бог
с растущим населением на шее?
Никто, я понимаю,
ты меня не любишь,
но почему?
Чем я не вышла,
может, содержание ты принял за фигуру?
Я не содержанка,
и не фигуристка,
просто влюблена в тебя,
а ты никто, ты лёд,
и нет обратной связи,
безответный, безответственный, как дружба,
убиваешь,
я теряю силы,
влюбившись в никого,
опустошаюсь,
костыль, сухарь,
ответь хотя бы поцелуем,
что мне делать?
Никто задумался,
целуя воздух изреченьем:
«В любви иссякнуть,
пустота достойна пустоты».

– Это же только собака,
меня бы хоть раз
также поцеловали…
– Вас-то за что?
– А её?
– Она же животное.
– Думаете, во мне этого мало?

Будь моя воля —
я бы зашла в твоё сердце,
села за столик,
заказала себе вина и еды,
пила бы, ела, курила,
постоянно роняя,
то вилку, то нож,
вилку и нож,
вот они – чувства,
тогда бы на собственной шкурке,
ты ощутил,
что значит
изменять мне
с первой попавшейся сучкой.

Не знаю,
всегда что-нибудь совру,
без причины, сиюминутно,
вот и вас похвалила,
хотя не хотела.
Меня не хотели?
Вы меня запутали.

Друг мой,
вы зае…
извините, что я так
открыто, честно,
вы зае…
жизнь мою,
она уже не та,
уже не может,
как и раньше, безответно,
она же не любовь,
она одна.

Полжизни мы спим,
полжизни пытаемся уснуть,
но нам не дают,
нам не дают,
и от этого не спится,
среди цветов
ворочается тело в хлопковом поле,
барахтаясь в желании неуёмном,
он знал её,
каждую косточку,
каждую перегородку,
складку этого живого существа
и всегда говорил:
«Детали – самое главное».
Вот, он уже откопал
грудь, рёбра своей жены,
на ощупь определив,
что ей около 3000 лет,
как долго они вместе прожили,
как трудно жить с археологом,
даже ночью – раскопки,
как опасно быть археологом,
спишь, как с останками,
и те способны не дать,
если болит голова,
он погладил её голову –
для археолога это просто череп
с отверстиями,
по которому легко определить
пол, партийную, принадлежность,
фирму-изготовитель головного убора,
лечащего стоматолога,
фамилию пластического хирурга,
цвет глаз?
Нет, невозможно,
он забыл какого у неё цвета глаза
(детали – самое главное),
не она ему не давала,
не тело противилось —
её подсознание.