Коллектив авторов - Поляна №2 (8), май 2014

Пока все не назвонились, они не успокоились.

Опыт с самогоноварением начался у меня с того, что муж моей первой жены – Алексей Акимов подарил мне стеклянный самогонный аппарат. Кто не знает, самогонный аппарат состоит из двух основных предметов: колбы литра на три, куда наливается брага, и рефрижератора – трубки, в которую встроен змеевик. В саму же трубку подается через шланг от клизмы холодная вода из крана и сливается в раковину. Колба ставится на газовую конфорку, пускается вода и на малом газу начинается подогрев. Через некоторое время брага начинает булькать, и вскорости начинает капать вожделенная жидкость. Пробуй! Это самая приятная часть процесса. А для получения браги надо взять три килограмма сахарного песка и три палочки дрожжей, залить водой в десятилитровую бутыль и перемешать. Бутыль надо поставить в теплое место, и через несколько дней брага готова.

Мы в те годы жили на Преображенке в кооперативной однокомнатной квартире и у нас был маленький сын. Процессом перегонки я обычно занимался вечером, сын и жена уже спали. Я усаживался на кухне, ставил колбу на конфорку, подставлял под капающий самогон бутылку и занимался «умственным трудом» – писал кандидатскую диссертацию. Приятным было сознание того, что даже если ничего не напишешь, нужная жидкость накапает. Правда, имелось две трудности: в процессе получения браги распространялся характерный запашок, да и во время перегонки запах был весьма характерный, который чувствовался и на лестничной площадке. Могли настучать. Вторая трудность состояла в том, что не было воспроизводимости – вроде все делаешь одинаково, пропорцию и режим выдерживаешь, а получается то божественная влага, а то – «пить нельзя». Жена высказывала недовольство. В те годы мужчины все мерили на бутылки, а женщины – на колготки. И мой основной аргумент состоял в том, «сколько ты сможешь купить пар колготок, если мы для приема гостей не будем покупать водки, а угостим самогоном». Жена вняла этому аргументу, но сказала: «Ты что-то делаешь не так! Дай-ка я займусь этим сама!» Надо сказать, что у нее имелись «технические» наклонности, она занималась фотографией, всякие там проявители-закрепители. Отстранила меня от процесса, и воспроизводимость значительно повысилась. Жена даже дошла до того, что, начав процесс перегонки, уезжала в свой техникум преподавать, и когда через положенное время возвращалась, бутылка была уже почти полной. Так дело и шло, в семье царили мир и согласие, укрепленные новыми парами колготок. Все было хорошо до одного дня, когда ее попросили заменить заболевшего преподавателя. У преподавателей замена – дело святое: сегодня – ты, а завтра – тебя. Не могла же она сказать: «Извините, у меня перегоняется самогон». Одним словом, она вернулась домой на два-часа позже и вовремя: по линолеумному полу кухни уже побежали голубоватые огоньки. Это самогон переполнил бутылку и вспыхнул от конфорки (надо сказать, что сначала идет самогон градусов в шестьдесят). В общем, приди она чуть позже, и сгорела бы наша кооперативная квартира, а то и весь кооперативный дом. На этом наши опыты с самогоноварением закончились.

А вообще должен сказать, что под брюки в то время редкие женщины надевали целые колготки.

В начале 90-х, когда мы купили дом в селе Веретее возле поселка Борок Ярославской области, я как раз стал апологетом «открытых систем» и продвигал эту идею где только можно. Учитывая, что Борок – маленький наукоград, я предложил прочитать лекцию на любимую мной тему. В Веретее мы поселились, можно сказать, благодаря знакомству с В. Цельмовичем – человеком замечательным во многих отношениях, и он предложил прочитать мне лекцию в конференц-зале Института биологии внутренних вод РАН. Когда я вошел в конференц-зал, про себя ахнул – зал был заполнен весь, вплоть до последнего кресла, что в девяностые годы было большой редкостью для научных лекций. Пока я шел к трибуне, я отметил, что преобладали женщины в возрасте 25–30 лет, то есть в самом расцвете. Цельмович как ведущий объявил мою лекцию со всеми моими регалиями. Вдохновленный такой аудиторией, я очень старался сделать презентацию как можно лучше, доходчивей. То есть я «распушил хвост» как можно пышнее. Мне казалось, что зал сидел, затаив дыхание. Когда прошел последний слайд «Спасибо за внимание», я сказал, что с удовольствием отвечу на все вопросы. «Пожалуйста, вопросы» – сказал Цельмович. Вопросов не оказалось. Как известно, вопросов не бывает в двух случаях: или всем слушающим все совершенно понятно или никто ничего не понял. Еще не совсем остыв от своей вдохновенной речи, я истолковал отсутствие вопросов «в свою пользу», решив, что мое выступление было блестящим. Сходя с трибуны, я услышал, как Цельмович сказал: «Ну, раз вопросов нет, поблагодарим докладчика и переходим ко второму вопросу нашего заседания: о выплате пособий матерям-одиночкам».