Эдуард Лимонов - К Фифи

Висят на рифах осьминоги
Весь берег крабами богат,
Но Боги, о Большие Боги!
Здесь нет ни девок, ни солдат!

Лишь небо тяжестью накроет,
Когда полуденно красив
Идет ко мне, идет и воет
Могучий океан, – прилив:

Лишь ночью звездами богато,
Бриллиантами освещено,
Ночное небо на солдата,
На выброшенного куда-то
Свое набросит кимоно.

Где я? Здесь Фиджи? Самоа ли?
Необитаема людьми
Улеле? Или Укаяли?
Тебя минуют корабли.

И лишь меня волной прибило.
Как долго буду здесь пленен?
Здесь зелено, здесь очень мило,
Но я один, пусть я спасен…

Какая тонкая Фифи,
Такая нежная такая,
Как будто Вас зовут Софи
И на дворе начало мая.

Но это август нас слепил,
Но это в августе, подружка,
Свой хобот я в тебя вонзил,
О, похотливая зверушка..!

С бутылкою Martini
Шкодлива как коза
Фифи явилась skinny,
Веселые глаза

О, мрачный Эдуардо!
Фифи свою встречай,
Кончай глушить «Бастардо»,
Martini наливай!

Трусы снимай с девчонки,
Но медленно снимай,
И градус напряженки
Тем самым повышай.

Мне зуд шампанского в крови
На сером утреннем рассвете
Бог похоти швырнул: «Лови!».
С ней кувыркайся словно дети!

Ты пахнешь медом и мочой
И молоком столь нежно-сладко
Раздвинь же ножки и раскрой
Стыдливый вход в тебе, лошадка!

Доллар: тридцать-двенадцать,
Подешевел «Газпром»
Утро. Пора одеваться,
Ехать и в жизнь вонзаться
Этаким топором.

Утро. Уже газеты
Не развернуть в авто
В вечность ушли Советы
Девушки Гали, Светы,
Их не рожает никто.

Модны Анастасии,
Мальчики все Максимы
Утро в Москве, в России
Все мы ветром носимы
Не все наклонили выи…

Мы будем ехать в пароходе
Вокруг волна, за ней волна…
О, не сиди в каюте, вроде
Ты несчастлива и больна!

Пойдем на палубу, где ветер,
Пойдем в открытый ресторан!
О, слава Богу! «доннер веттер!»
Там нет занудливых цыган!

Играют танго… (Как «Титаник»!
До айсберга часа до два…
Иль на вокзал, перрон «Майданек»
Сгружают трупы, как дрова).

Прикрой, мой друг, твои коленки,
Прикрой и щель, – хранитель сперм,
Я Вас люблю до расчлененки
И Вас родивший город Пермь.

Когда же мы пройдем у Даний
И Скагеррак и Каттегат,
Зеленых волн среди качаний
Средь тошноты, в плену страданий
На узкой койке распластат…

Тогда предстанут нам Бискайи,
Но чтобы не зайти в штормы,
Мы взяли вдруг, и поискали
Сто устриц в отмелях, с кормы…

Смерти Космос молчаливый
Где угрюмые планеты
Вытянуты, словно сливы,
Совершают пируэты.

Где в кладбищенском метане,
Омываемы эфиром
В хроме, никеле, титане
Носятся вокруг пунктиром.

Замурованы в граниты
Бледные метеориты.

Астероиды в повязках
С маской ужаса на коже
Сотрясаясь в страшных плясках
Ищут в злобе свое ложе.

На боку земли зеленом
В лунном свете на поляны
Им помочь быть приземленным
Выбегают великаны.

Полифемы краснокожи
Астероидов скликают
И глаза их среди рожи
Одинокие пылают.

Я ел блестящий огурец
И размышлял, что я отец
Двух крошек: паренька и девки…
Но вот какой: Лилит иль Евки?

Ты кем же станешь, Сашка, дочь?
Я не смогу тебе помочь
Поскольку буду в Елисейских
Полях. А не в полях расейских.
Ты кем же станешь, рыжий клопик?
Так маленький, что микроскопик
К тебе бы надо применять…
Не стань отъявленная блядь!

Но прояви себя в искусстве,
В искусстве все себе позволь.
Как папка твой, купаясь в чувстве,
Ты чти страдания и боль.
Не избегай страданий, Саш!
И ты, Богдан, как папка ваш…

Если поедете в Бухару,
То возьмите меня в Бухару.
Я так люблю большую жару,
Люблю большую жару.

А в той Бухаре будет там базар
Базар будет благоухать,
И будет там проходить Бальтазар.
И бедрами колыхать,

Станет там белых верблюдов строй,
А на одном из них
Я буду сидеть с молодой женой
Между горбов двоих.

И будет там проходить Гаспар,
А с ним идти Мельхиор
Такой у них в Бухаре базар
Заведен с античных пор.

Там будут пахнуть чеснок с хурмой,
Цвести на холмах кизил.
Я так хочу, чтобы там со мной
Местный султан дружил.

Там козочек-девок в сандалиях
Ловить буду, лапать всех
Цветет в феврале там миндаль, и ах!
Цветет в январе орех…

Создам для себя я большой гарем,
Где жаркие телеса
Меня отвлекут от тяжелых тем
На долгие три часа…

Из Ингланда крошку мне украдут
И украдут из Китая,
В гареме сладко они запоют,
Философа ублажая.