Эдуард Лимонов - К Фифи

«Годы мои преклонны
Их омрачает забота».
– Так говорю себе я:
«Если ты не погибнешь в битве,
Над тобой не склонится девственная
Валькирия,
Мерцающая доспехами (эффект Avrora Borealis),
Ты не получишь права на вход в Валгаллу,
Не будешь сидеть за одним столом с богом
Одином
(Там пирует Один, поедая с падшими воинами
Сладкое мясо хряка Шримнира,
Запивая его козьим кумысом от Хейдрум-козы),
Ты не будешь участвовать в этих попойках,
А потом в страшных битвах,
И снова в попойках
Сладкое мясо хряка Шримнира —
Вечная свинина будет тебе недоступна…»

– Нужно погибнуть в битве
Боязно не погибнуть в битве
Страшно лишиться Валгаллы
Жажду я вечной Валгаллы – этой счастливой
казармы…
А годы мои преклонны…

Во лесу-лесочке
На зеленой кочке
Кот сидел щербатый
Рыжий-полосатый

Маленькие детки
Мимо проходили
Вкусные котлетки
В сумке проносили

Рыжий-полосатый
Хвост подняв трубою
Замяукал сладко
Взяли чтоб с собою

– Госпожа Сашуля!
– Господин Богдан!
Буду вам сынуля
С хвостиком пацан…

Подобно устрице пронзенной
Фифи лежит в меня влюбленной
Лежит и плачет подо мной.
Рыдай, Фифи, я демон твой!

Под стать напитку голубому
Рассвет в окне залил окно
Хотя все в общем-то темно
Темно однако по-другому

А розовый понизу пласт
Нам обещает день веселый
Который солнце нам придаст
Хотя февраль повсюду голый

Лежи, Фифи, и попкой белой
Ты влилась в мой могучий пах
Тобой безумной и умелой
Фифи, я на всю жизнь пропах.

Угрюмых правил у грамматик
В ту пору я еще не знал
Я не спускался в математик
Зубов размеренный оскал

Я был ребенок узколицый
Я офицерский был сынок…
Домов задрипанные лица
Жил в Харькове, как в театре «Док».

Зима изнурительна. Строг и суров
Города облик, Москвы,
Это собрание грязных домов
Крепко не любите вы

Это скопление, этот продол,
Праздник для Шахерезад
Я не люблю тебя, Moscow, подол
Твой для меня грязноват

Глупой Волхонкой в Охотный ряд
Автопоток, впадай!
Очи ментов с операми горят
Здесь их находится рай!

Кремль итальянский с цыганской косой
На косогоре – татарский собор
Базиль блаженный, Борис смурной
Мрачных царей набор

Сталинских семь крепостей видны,
Храмы Змеи стоят
Думаю, что уничтожили мы,
Этот поганый град!

Фифи ушла. Немного грустно
Зачем ты скрылась в двери щель?
И мне вдруг кисло и капустно
Убрать смятенную постель…

Где попа девушки лежала
Постель там больше пострадала
Подковырнута простыня
Там, где терпела от меня…

Фифи, Фифи, во мгле зеленой
Тебя везет теперь такси
А я, любовник потрясенный,
С гримасой может некраси-

(Вой, Эдвард! Ляжки у девчонки
Не прикасаются к тебе
И нет вулкана, нет воронки,
В которую проник в борьбе!)

Снимаю медленно покровы
Подушек, пледа, простыней.
Четырехрукий, двухголовый
Здесь охорашивался змей?

Кладу на полку наши страсти
Чешуйки кожи, волоски,
Слюну из моей волчьей пасти
Засохшей спермы пузырьки…

До пятницы пускай томятся,
Лежат, вздыхают, вспоминают
Через неделю вскобелятся,
Запенятся, возобладают…

На площади Дворцовой – дождь
И если ты в сопровожденьи
Пяти охранников идешь
В раздумьи, да еще в волненьи…

То против Зимнего, до пят
Штаб Генеральный замер строго
Там кони (Клодтовы?) висят
Колонна встала как беф-строган

Лишь там державность горяча,
Там слезы застят мое зрение,
Единственная, как свеча
Колонна для успокоения…

А больше нет в России мест
Ну разве Кремль с Петром сравнится?
Россия кто? Большая птица
Впотьмах присевшая на крест.

Учу законы Хаммурапи,
Чтоб терракотовых вождей
Диктаторов чужих сатрапий
Я понимал бы как людей…

В горячей мгле Мессопотамий
Там где поэт Саддам Хусейн
Создал режим гиппопотамий
А янки прыгали в бассейн

Потомки бродят Хаммурапи
Стенают и стреляют вдаль
А с терракотовых сатрапий
Собрали финик и миндаль

Эдем меж Тигром и Евфратом!
…Затем повесили его,
Кадык его объяв канатом,
И снявши смерть на видео.