Эдуард Лимонов - К Фифи

Фифи лежит, во сне я вижу,
С мужчиною большим и рыжим
Под потным этим простаком
И стонет от него тайком…

Фифи раскрыта как тетрадка,
Она забыла обо мне
Там в Хельсинки, под финном сладко
Язык плывет в его слюне…

Его бесстыдный член в ней шарит!
Ее в волнение привел!
Сейчас еще разок ударит,
Фифи слаба, ведь женский пол

Настроен на экстаз насилий,
Вот финн ушел, она одна,
Стук в дверь. Открыла без усилий,
Шеф входит. К шефу, как жена…

Она, нагая, приникает,
А он ее меж ног ласкает
И как собачку ставит в позу…
И членом мнет, мерзавец, розу.

Идет качание, долбеж…
Фифи, ты и ему даешь?

Вижу я международно
(в злые губки не целуй!)
Что в тебя вошел свободно
Итальянский красный уй.

Что, его не вынимая,
В задик вдруг вошел другой,
Что пипи твоя ночная
Вдруг подернулась слезой

Что и в ротик твой шершавый
Засадили третий, злой.
Издевались всей оравой
Итальянцы над тобой

Чтоб, униженная, тихо
Ты сидела бы потом
С писькой красной, как гвоздика,
Пахнув спермой и котом.

И тебя по бледной коже
По шарам тяжелых век
Облизал бы вдруг похожий
На меня вдруг человек…

Ты любишь твой желтый берет,
Ты любишь твой желтый берет,
В кафе никого больше нет
Нам танго играет квартет.

В кафе не пришел никто
Сегодня. Где Жан Кокто?
Где друг его Жан Марэ?
Здесь дело не в ноябре…

Ты любишь твой желтый берет
Он лихо, берет надет
За ним, за окном Paris
Смотри на меня, умри…

Какой же я был молодой…
Сидел там в кафе с тобой
Веселый и пьяный был,
Твой желтый берет хвалил…

На площадь! Родина! На площадь!
Где стяги северный полощет
Тревожный ветер колесом
Мы их ряды собой сомнем
И будет жить гораздо проще…

Мы будем Родину беречь
С ее горящими глазами
И берега ее стеречь
И расширять родную речь
Над казахстанскими степями…

Мы Русь, уверен, заберем,
Поэтому беги на площадь!
Под проливным беги дождем
Где стяги северный полощет.

Россия хочет перемен!
Беги, хватай друзей за руки,
Не будет больше серых стен
И серых лиц, режима скуки.

Полковников пинком под зад
Да здравствует живая площадь!
Ты рад? И я безмерно рад!
И мы стоим единой рощей.

Собою ветер шевеля
Прекрасны и разнообразны
Страны печали утоля
И все места отмывши грязны…

«Подвиньтесь! Мы, народ, тут встанем!»
И из-под наших хмурых век
Всю площадь огненно оглянем
Народ-хозяин. Человек…

Эх, из чайничка-кофейничка,
Я тебя бы поливал
Чтобы ты росла бы веничком,
Ну а я бы ликовал…

Ты, Фифи, Фифи моя цыганочка,
Ты жидовочка моя,
Есть в тебе, подружка, раночка,
Что люблю тревожить я.

Я люблю, люблю ее растягивать
Часть себя в нее влагать,
А ты любишь, девка, вздрагивать,
Когти в спину мне вонзать…

Эх из чайничка-кофейничка
Поливал тебя бандит,
Ты расти, расти мое растеньичко,
Мой подружек Афродит…

Я полон гулов детства моего
Народа бесшабашного и злого,
Орущего прекрасно бестолково,
О, пьяного народа торжество!

Безногие мордатые орлы
На пьедесталах бюстов вдруг ансамбли!
Летящие за водкой (им до баб ли?!)
Подшипники визжат как кандалы…

Теперь вас нет. Смирились под землей,
Но я, ваш младший современник дикий,
Вам подношу кровавые гвоздики
С упавшими: слезинкой и соплей…

Пейзаж желтеет. Набухают
На деревах московских почки
Уже в колясочках катают
Младенцев, самки-одиночки…

А я корплю над текстом «Мозес»
Над египтянином тружусь
И в запах горных алых roses,
То погружусь, то окунусь…

Поеду что ли, в Вавилон,
А то бои идут в Багдаде,
Греми, обшарпанный вагон,
Сидят вокруг арабы-дяди.

Рябит от фесок и бейсболок
И в полотенцах на плечах,
Мужчины свешивались с полок…
Поеду в Вавилон на днях.

Там по тропинкам Вавилона,
Где овцы протоптали путь
Ходили же во время оно,
Пророки же, чтоб словом дуть.

Чтоб обличать царей, и овцы
Смотрели мирно из-под век
Адепты Ганди и толстовцы
Зачем безумен человек

Исайя, что кричишь, Исайя?!
Ведь все равно придет Христос
И по волнам ступня босая…
Дорога свяжет, не бросая
Нас с Вавилон, под стук колес.