Эдуард Лимонов - Атилло длиннозубое

Тушеобразен и свиноподобен —
Вот бизнесмен российский словно Робин,
Не Робин Good, но грузный Робин Bad,
В лэндроуэре едет на обед.

Вот его друг – заморская свинья.
Вот его девка в коконе тряпья,
А вот его охранники-дебилы.
Что Ельцин с Горбачевым натворилы…

Менты снуют в автомобилях,
Уже над городом рассвет,
И никого из близких нет
Уже мне в этих Фермофилях,

Теснинах, то есть, городских…
Вот фонари погасли разом,
Гляжу вооруженным глазом
На панораму бед людских.

Двуногим смятая природа
Забита в камень и асфальт
Менты как грязная погода
Ментов апофеоз, гештальт…

– Вам надо отдохнуть… – Мне надо отдохнуть?
В полях замученных пролечь мой должен путь.
Прогулок по лесам, которых не хватает,
Я должен совершить, где паучок летает…

Прогулок по земле, пропитанной бензином,
Иду я Бог-отцом на встречу с Богом-сыном.
А йодистый раствор, что воздухом зовется,
Болезнетворных спор от тяжести трясется…

Я, у кого из вен и брать не нужно сгустки,
Иду как гобелен и лаю по-французски,
Лежу как минерал на фоне Подмосковья.
Эй, Эдвард, генерал! Здоровья Вам! Здоровья!

Конец апреля. Новый май
Мне дышит в спину глоткой свежей
До боли девку продирай
В ее межножести промежий.

Конец апреля. Холодны
Ножи и вилки на балконе,
А на поверхности луны
Видны усы, как на иконе.

И борода его. Он худ,
Спаситель землю озирает,
На всех балконах съезд Иуд,
Спаситель видит их и знает…

Сколько отправилось на тот свет
Очень серьезных людей.
Нет Слободана со мной рядом, нет,
Переловили сербских вождей.

В холле гостиницы «Континенталь»
Рухнул мой друг Аркан,
В гневе черкает свой календарь
Шешель в тюрьме-капкан.

Я знал всех крупных bad boys, ну да…
А кого знаете Вы?
Ваши друзья? Ну таких стада…
А мои друзья мертвы…

Пейзажа глубина была, —
Кустов мохнатых беспорядок.
Ты рядом школьницею шла,
Неся и книжек, и тетрадок.

Гудели пчелы тяжело,
И лепестки к ногам летели.
…Твои сандалики в апреле,
Когда немыслимо тепло…

Вся Украина в маргарине
И в масле плавала… Прошло?
Нет, не прошло, но в прорезине
Идет кобылка всем назло…

Не школьница, но грациозна.
Она подпрыгивает и…
На круп ее и пах серьезно
Взглянули мрачные вожди.

Пока ты молод и здоров
Ты держишь девку и собаку,
Гуляешь с ними средь кустов.
Нередко затеваешь драку.

Но попадая девке в пах,
Вдруг ощущаешь перемену:
«Ну как же дикий зверь запах!
Рывком сейчас тебя раздену
Не как Прекрасную Елену,
Но шлюху как на трех гробах!»

Перекрестились два пути,
Два существа дрожат согласно
Собаке должно в дверь скрести,
Тебе – подмахивать мне, ясно?

Я, коль не молод, хоть здоров.
Приходит девка по субботам,
Ты к ней бросаешься багров
И предаешься тем работам,

От коих твой пылает хвост.
И чудодейственная сила
Вдруг поднимает твой нарост,
И лучше всех сейчас нам было!

Я садился моим деткам в волосенки,
Я их ласково и нежно целовал.
Поливал медовым цветом их глазенки,
Я им утром их реснички щекотал…

Путешественник внимательных флотилий,
В моем мире и бесплотном, но густом,
Я хотел, чтоб мои детки ощутили,
Это я – тепло на лобике крутом…

Сквозь пространство
древних лет от Гильгамеша,
Через булькающих сотни языков,
Через Индию, сквозь штат Уттар-Прадеша,
Прилетал к вам вечный папка в пене снов…

Все твои страсти, девка, – три кишки.
Могло быть шесть, могло быть и побольше,
Куда вставляют трости мужики
И где тот пан, у кого трость как в Польше.

Все твои страсти, девка, – предъявлять
Твой розовый отверстие для входа,
Что мамка завещала охранять
От всякого прохожего народа…

От этого ты лезешь на рожон,
Тебя до слез мужчина вдохновляет,
Измята вся и выжата, твой стон,
Однако еще большего желает…

Ряд печальных расхождений
Между духом приключений
И способностью их жить.
Вот что может наступить,

Если возраст стал тяжелым.
Потому ты торопись!
К девкам страстным, девкам голым
Угрожающе тянись…

Небес от виртуальных, черных,
Пронзенных взорами ученых,
Мыслителей, святых пророков,
С тяжелым лбом владивостоков,

От этих пожилых небес
Вдруг отделился с ревом бес,
Крылами черными захлопав,
Обрушился он на холопов.

Через небес пергамент старый
Других вселенных видны пары,
И тройки, и большие ямы
(Бледнейте в гробах, мандельштамы!).

Кричит парнокопытный бес,
На самый свод небес залез.
Клюет разгневанного Бога,
И туч сгущается берлога…

На самом деле в черных дырах
Зрел отрицательный заряд,
Нам (Стивен Хоукинг!) говорят
Об этих дырах как вампирах,

Хрустят вселенные в зубах,
И не успеешь даже «Ах!».