Юлия Мамочева - Инсектариум

          Мороз по коже!
Хочу обнять Вас.

          Отойди, не тронь!
Сожжет тебя греховности огонь!

Встал на дыбы самобиенья конь.
Оставь и вправду.

     Мне ль взлететь со дна?
Бесчинство — сыто. Совесть — голодна.

Грехи глодают, голые пред нами
Ей душу, боль даря на память даме.

Но как помочь?

          Мизерос так же в точь
Терзаем был, коль высекла признанье
В несотворенном — помысла искра
Из кремня сердца.

          Бедный на закланье
Пошел!

          Я знаю, смерть была скора
И ласкова к нему.

Я смерть дала
Супругу на пиру в бутылке винной.
Старинной, знавшей славные пиры,
И славных пировавших. Добела
Ее тупое горло побледнело,
Когда в него я смертный сок лила.
Лиловым стало, правила игры
Понявши странной. Страшным было дело.
Чуть граф отпил — бутылка полетела
Из рук моих в отверстый зев окна.
Плюясь остатком грешного вина —
Слюной змеиной. И поныне, верно
Лежит в траве, куда неслась несмело.

Да, там она отчетливо видна.

Долг выполнив служанкою примерно,
Блестит довольно — дьявол справедлив! —
Нектаром никого не одарив,
За исключеньем беса.

          Дьявол — крут.
Он суд вершит, ослы подспудно мрут.

Несчастное созданье. Только кнут
Привил бы воспитанье! Смертных пут
Избег бы — ищешь пряник ты средь трав,
Находишь многотравие отрав.

Находчивость! Вновь этот корень зла.

Сбит на корню, коль смерть подстерегла.

Беседу с кем ведет? Быть может, граф
Явился к ней, пришел прозрачной тенью
Прижизненного тела?

          Если прав
Ты, мой кузен, то к ней явилась совесть.

Коль нет, то — кто ж?

     Коль нет — печальна повесть.

Друг, отчего?

     Отрезан путь к спасенью,
Лишь волю дай подобному виденью.

Мать, мама! Мама! Слышишь ли меня?

Что, слышишь?

     Ты мне голос подменяешь
Своим — сыновний!

     Я?

          Ты, в смрад огня
Одетый черного. Мой ум — сомнений залежь.
Кто ты?

     На графа, значит, не похож.
Она сама не знает. Мама, мать!

Ответить ли?

     К чему с огнем играть
Ему? Тем паче — с нашенским…

Не видит. Для меня твой сын негож.

От чего ж?

     Твоя душонка — битый грош,
Его душа твоей — стократ дороже.

Твоя земля, моя — одно и то же.
Единственное, в чём уступит ад
С его кругами — злым земным округам —
Так это в том, что нет у нас зарплат!
Тут — грезит всяк о кошельке упругом;
Там — всяк бедняк, скупить бессильный душ.
Твою схватил я! Те — ан нет, не дюж!

Но есть ли толк в святошах-непоседах?
Идём, идём. Умоемся слезами,
Как расскажу о наших я беседах
С Миз е ром.

     Нет, с Мизеросом.