Юлия Мамочева - Инсектариум

О, гнусный Фатум! Отчего жесток
Бываешь ты? Мои правдивы речи:
К чему одним, как шелковый платок,
Кладешь ладони ласково на плечи,
В то время как не жалуешь иных,
Натравливая рой невзгод на них?

Я знаю: некто, немощный бедняк,
Моим прискорбным возмущенный взором
Промолвит лишь, кривя лицо укором:
«Печаль твоя — неслыханный пустяк!»
И впрямь, представить: в графском вырос доме
Владел, казалось, всем. Быть может, кроме
Отцовской дружбы и его любви…

Но прочее — хоть шапкою лови.
Ах, мой бедняк любезный!.. Я с отрадой
Тебе б свой чудный уступил покой,
Когда б за то — заботою людской
Смог насладиться, будто бы наградой…
Рычу, как зверь, я, в клетке золотой
Томясь на обозренье всенародном;
Но всяк, желая Графу быть угодным,
В том слышит рёве только звон пустой.
Лишь, долг перед природой исполняя,
Ко мне добра сердечно мать родная.

Я помню, был шести годов от роду,
Когда, привлечь желая графский взор,
Помчался на коне во весь опор:
Отец мой чтит неписаную моду
И грации вершину видит в том.

Но что поделать, коли под конем
Тропинка вкось пошла: наездник пал в кювет…
До сей поры едва сгибает спину.
…А графу обратить вниманье к сыну
Не разрешил суровый этикет.
Бессменно статен на приемах, балах,
В своих покоях и дворцовых залах,
Отец наш, Граф — великосветский муж.
Родился сын — второй уже к тому ж,
Прелестный Пассий!.. Он обласкан был,
А я — забыт, как сорное растенье,
И искалечен, нелюбим — в ученье
Направил свой внутри кипящий пыл.

И все же — есть на свете справедливость!..
Всевышний щедро наградил умом
Меня — бесценным! — за порыв, за живость…
И я ведь старше Пассия притом!

Пусть брат красивей, лучше сложен, но
Мне править по закону суждено.
Пускай отец с пелен лелеет брата:
На свете есть за все, за все расплата!..
О, Фатум, да: тебе не все равно!..

Ей-богу, граф. Я возражать не смею,
Но ты уверен, дорогой супруг,
Что выдержит Мизерос?..

          Право, дядя,
Сказал бы я Вам, на кузена глядя,
Должно быть, как его ближайший друг,
Что с детства гнул он над наукой шею,
Заменой Вам стремясь достойной стать,
О графском лишь престоле мог мечтать…

Довольно, Бенедикт. И без тебя
Все ясно стало мне в одно мгновенье.
Что до Мизероса — давно уверен я.

Родитель мой!

     Как смог бы он решенье
Отцовское оспорить? Нет причин!
Ведь графский стол — для доблестных мужчин.

Ах, кто отца мудрее моего!

Я здесь — царю. Мне и решать, кого
Своим считать наследником достойным:
Я жизнью клялся пред отцом покойным,
Что избран будет самый верный сын.
К чему скорбеть?..

     …На это нет причин!..
На лад пошло дышавшее на ладан
Моё-то дело!..

     Что, жена, — не рада?
Обоим вам мое противно слово!..
Вразрез пойдете?!

     О, мой сударь, что Вы!..
Не мы — король бы нынче против был!

Что мне король в кругу придворных рыл?

Что — нам король? О, ангельская рать!
Я гордый граф! Нет больше сил стоять!..

Милорд, милорд!.. Ведь то — его земля!
Его всесилье, и закон, и слава…

Уймись, жена. Плевать на короля!

Ваш бедный сын…

     Жалейте: ваше право;
Но в третий раз не стану повторять:
Мизеросу у власти не бывать!..