Шота Руставели - Витязь в барсовой шкуре

Витязь молвит: «Братья, ныне вашей бог помог кручине.
Не дал смерть найти в пучине. Что ж томитесь вы, стеня?
Я при чем тут? Не умею ваших слов постичь.
Моею Волей что свершу? Имею лишь себя я и коня.

Мне в сокровищах отрада здесь какая ж? Все, что надо,
Я имел на радость взгляда, — и шелков моих не счесть.
Что же делать мне с дарами, предлагаемыми вами?
Я лишь друг ваш над волнами. Мысль во мне иная есть.

Здесь сокровища несчетны. Выбирайте в час охотный.
Мой подарок — безотчетный. Я не стану вас судить.
Но одно мое желанье сообщу я вам для знанья.
Цель имею для скитанья. Нужно тайну сохранить.

До тех пор, как час настанет, кто ни спросит, кто ни глянет,
Каждый пусть его обманет: главный я средь вас купец.
Я не витязь. Одеваться буду так и торговаться.
Только чур не проболтаться. В братстве тайну скрыть — венец».

Чуть он высказал желанье, между ними ликованье.
Молвят: «В этом упованье было наших всех сердец.
Ты сказал, — той самой цели мы в умах своих хотели —
Послужить тебе на деле, солнца лик и образец».

Больше чассвой не теряли, и без горя, без печали,
В путь дальнейший отплывали, с жаждой видеть берега.
Видеть витязя им мило. Им погода ворожила.
Пели песнь про Автандила и дарили жемчуга.

Вкруг него они ликуют. Лик пленительный милуют.
Руки, ноги все целуют. И с него не сводят глаз.
На красивого кто глянет, тут и мудрый глупым станет.
Хор твердить не перестанет: «Из злосчастья спас ты нас».

Витязь молвит: «Божья воля. Как решит, так будет доля.
Что с небесного нам поля снизойдет, то суждено.
Силы высшие наставят. Нужно, — то, что скрыто, явят.
Глупы те, что здесь лукавят. Что идет, прийти должно.

Бог явил вам состраданье, не дозволил излиянья
Вашей крови. В том деянье — не мое. Что я? Земля.
Все ж убил врага лихого, и свое сдержал я слово.
Всю добычу вы с чужого принимайте корабля».

Стройный стан и свет во взоре, Автандил проехал море.
Вот и берег. И в просторе — город, тонущий в садах.
Это все очарованье как вложу я в описанье?
Сколько разного сиянья в заколдованных цветах.

Все в дыханьи аромата. И к ограде, что богата,
Три тяжелые каната протянули свой конец.
Стал корабль. И за товаром ходят крючники — не даром.
Витязь — с малым он и старым, точно главный он купец.

И садовник тут из сада, увидав зарницы взгляда,
Поспешил к нему: «Что надо?» Рад служить, склонился весь.
Автандил его сердечно привечает безупречно:
«Чьи вы люди? И конечно, есть и царь над вами здесь?»

Молвит: «Как у вас ведется? Что дороже продается?
Что дешевле отдается? Вот товар, — как быть нам с ним?»
«Солнце с ликом ты красивым», — молвит тот, — «неторопливым
Словом все скажу правдивым, с указаньем не кривым.

Край морей зовется это царство, полное расцвета.
Гуляншаро — город света. Гулян-Шахр — тот град Цветов.
Что красиво, все, что в славе, к нам плывет, — и сны здесь в яви.
Царь же наш — Мелик Суркхави, благ, достоин он даров.

Десять месяцев в просторе корабли из моря в море
К нам сюда. Здесь в дружном хоре — игры, песни, пир и пляс.
Зиму, так же как и лето, здесь цветы в огнях расцвета
Старый юн здесь. Знают это и враги, глядя на нас.

Кто сноровист, покупает, продает, глядишь, теряет,
Изловчился, наживает. Не сидим мы тут без дел.
Здесь товар не залежится. Покупатель не скупится.
Даже бедному случится — в месяц, в год разбогател.

У Усена полноправный я садовник. Сам он главный
Из купцов. Хозяин славный. И устав его таков.
Этот сад — здесь отдыхают, и товары выставляют.
Что ценней, ему являют из заветных сундуков,

Те купцы, что покрупнее, дар ему, и не жалея,
Поднесут — и веселее станет вмиг, — торгуй любой.
Для царя товар богатый, наилучший, — тотчас платой
Он покрыт. И тароватый, сразу торг обмыслит свой.

Он встречает с неизменной лаской, если кто почтенный
Прибыл. Здесь бы бессомненно был, да нет его в дому.
А не то б иные речи, он бы рад был этой встрече.
Ну да это недалече. Помощь есть у нас всему.