Любовь Столица - Голос Незримого. Том 2

Будем мы там прохлаждаться,
Кофий пить да нежничать!

Мы же – всем распоряжаться
И средь лент любезничать!

А на свадьбе в посаженных
Будем мы со сватьюшкой!

И себя в молодоженах
Вдруг почуем, батюшка!

Вот была Москва какая! —
Сытая да сонная…

Сколько пили водки, чая
В дни те отдаленные!

Что за крендель тут едали,
Расстегай, калабушек!

Что за серьги, что за шали
Были у прабабушек!

Печь топили – зной, зима ли…
Не страдали холодом!

А приданое взимали —
Вы представьте – золотом!

Да, была Москва такая —
Сытая да сонная,
А теперь она другая:
Революционная!
И в какой жилось приятней,
Сами вы рассудите.
Лишь с одним без мысли задней
Вы согласны будете:
Лучше нонешних хранили
Мы места московские,
Так как крепко мы любили
Купола кремлевские,
Звон малиновый напетый,
Переулки узкие,
Помня, что столица эта —
Сердце наше русское!

Сын небес, мандарин Тео-цзин,
Сикиангских долин властелин!
Предстаю я сейчас пред тобой
С этой юной виновной рабой,
Что похитила у госпожи
Свет очей ее, радость души —
То, что было доверено ей:
Три из редких ценнейших камней.

Злая дочь Сикиангской земли!
Имя, имя твое?

Ляйо-ли.

И ты мыслила скрыть предо мной,
Ляйо-ли, свой поступок дурной?
Иль не знала ты, как я могуч?
Всё – от горных синеющих круч
И до рисовых желтых полей —
Всё кругом здесь во власти моей.
Я – любимец двора, мандарин,
Я – и мудрость и гордость мужчин.
Ты ж – рабыня, ты – женщина, прах,
Ты – ничтожество в наших очах!
Как же ты преступила закон,
Установленный с давних времен?

О мой добрый, мой светлый судья,
Так скажу в оправдание я:
Госпоже я хранила года,
Отомкнуть и не тщась никогда
Лакированный черный ларец,
Но… открыла его, наконец!
Там лежали три камня… Лишь три!
Но каких, господин!

Говори!

Первый камень был, о господин,
Темно-алый, овальный рубин.
Был он словно камелий бутон,
Словно маленький рот мой был он…
Как он к черным пошел волосам!
И… его я оставила там.
А вторым был средь камней топаз,
Желтый! круглый, как тигровый глаз
Иль как грудь молодая моя…
К ней его и подвесила я.
Третий камень был, о мандарин,
Голубеющий аквамарин.
Походил он на неба клочок
И на глаз моих нежный белок…
Вмиг его я зажала в ладонь,
Как росинку растенье «не тронь»!
Ах, могла ль не желать Ляйо-ли
Стать прекрасней всех женщин земли?!

Но могу ли и я не желать
Пожесточе тебя наказать?
Ибо знаю теперь я, раба,
Как жадна ты, тщеславна, глупа!
Впав в неволю, в позор, нищету,
Всё ж ты знаешь свою красоту,
Горд язык твой, хоть стан распростерт…
Слава Будде, что сердцем я тверд
И что властью карать облечен,
Как фазана схвативший дракон!

О, помилуй…

Должно быть, испуг
Отнял разум красавицы вдруг?
Тем полезней ей гибкая плеть
И темница, где будет сидеть.

Сжалься! сжалься!

Напрасен твой плач.
Ну, тащи ее прочь же, палач!