Регина Наумова: Ты спросил, что такое есть Русь…

Забудусь — все передо мной
Встают… И наше знамя вьётся.
И каждый жив. И — молодой.
И клич их в сердце отдаётся!

Соотечественник, где бы ни был,
Свой родимый край видит во снах.
Там берёзы, рябины да вербы…
Грай вороний летит в небеса.

В перепутанных нитях судьбины
Ищет смысл он, не раз возвратясь
К прелым листьям, покрывшим долины,
К золотым куполам… И, крестясь,

Бродит между могил славных предков,
Что первичнее выспренних слов.
И всплакнёт, что в чужой стране редко
Допускает. Сей снежный покров

Спать ему не даёт там. Греховный
Запах чудится жизни младой.
Нужен ветер сквозной, подмосковный
В мексиканский полуночный зной.

Меж краями, душе дорогими,
Распростёрт облаков океан.
Я слагаю стихи, ибо ими
Путь, проложенный в небе, мне дан.

Вновь в пряже луны судьба ткёт мне нить.
Опять ночь дарует виденья:
Под плач панихид снесут хоронить,
Но вижу — жить будут творенья.

Понятно вдруг стало: жизнь — есть обман;
Заранее дадены роли…
Зачем же душа так ноет от ран?
Поэту — особая доля?

Твердят: «На страданья, мол, обречён…»
Взропщу ли, коль дадены грёзы
И музою дух навек приручён?
В том — радость, и вздохи, и слёзы…

Пусть чувства порой войдут в тишину.
Оставят пусть мысли, земное.
Ему исповедуюсь — одному,
Чту имя Его всесвятое.

— Помилуй мя, Боже, — жарко шепчу.
— Очисти от скверн разных душу.
И слёзы глотаю… Жду и молчу…
И благостность лечит мне душу.

Мир берёзам, елям, ивам,
И рябинам, и дубам…
До чего же всё красиво —
Льётся ладан по лесам.

День погожий. Край родимый.
И лазурь над головой.
Я любуюсь жёлтой нивой
Между лесом и рекой.

И ржаным российским ликом
Ублажаю вольный дух.
Петушиным дальним криком
Пробуждаю сонный слух.

И растут в смиренном сердце,
Как цветы в лугах, слова.
Никуда от строк не деться —
Думы — что ковыль-трава.

Ею дух мой поцелован,
Укрощён безумный пыл…
Чую, впредь путь уготован
За шуршаньем тайных крыл

Меж полынными лугами,
Где любви и правды свет
Сохранённый предков снами
И ценою их побед.

Гоню прочь беды и печали,
Не разлюбить земной мне мир.
Гляжу кругом: не для меня ли
Творит природа зимний пир!

Как перламутр, на небе тучи.
И купола освещены
Светилом… И вокруг летучий
Снежинок рой… Отражены

Они на стёклах окон дома.
Я родилась январским днём.
Под ледяной бронёю слова,
С непотухаемым огнём

Сокрыто сердце россиянки —
Немеркнущий источник сил,
Хранящий отзвуки тальянки
Той, что Есенин так любил…

И тридцать первого, возможно,
Средь зимних бурь и непогод
Напьюсь, как он пивал… Тревожно —
Старее стать опять на год

И осознать, что спелый колос
Колышет время и поёт:
«Пора звончее лить свой голос,
Тот множит мир, кто им живёт».

Избы прибалтийской не помню [4] Я родилась в Прибалтике, в г. Каунас, 31 января, всю ночь мела дворы страшенная пурга, а утром небо очистилось и сказочно сияло, как говорили-в честь моего рождения, и меня назвали Региной, что в переводе означает «королева небесная»… ,
Но знаю, божница была.
На люльку, в местечке укромном,
Лампада свет кроткий лила.

Костёр белоснежной метели
За окнами рос и трещал…
Мне крестик крестильный надели [5] В крещении — Ирина. ,
Чтоб душу от зла защищал.

Девчонкой я сказки любила,
Где хитростью добрая рать
Недобрую силу громила,
Где правда могла побеждать…

Пусть даже родня — против шерсти,
Как это не нравилось мне;
Не чужд духу был голос чести,
Такою и шла по земле.

Противилась «бегу на месте»,
Скулёжу при мутной луне,
Гнала неприглядные вести
О мною любимой стране.

В шестнадцать влюбилась я в графа,
Его подарил мне Дюма.
В те дни сердцу нравилась арфа,
И с грустью ворчала кума: