Ангелина Северова - Басни, стихотворения

Но сказ на том еще не кончен.
Старик желал избавиться от мук,
Почить, забыв страданья и недуг.
В мечтаньях рай себе пророчил.
Но тягостным грехом упрочил
Душе своей в геенну огненную путь.
И как ни жаль, а сделанного не вернуть.
Душа ушла без покаянья
На новые страданья
Туда, где Бога ей не обмануть.
И добрый лекарь не избегнул наказанья:
Своим поступком блага не нажил,
За соучастье в пекло угодил.

Так в наше время власти, сострадая,
Сочувствуя мучительно больным,
Вполне гуманным и приемлемым считают
«Лечение» убийством заказным,
Где врач как исполнитель выступает,
А жертва и заказчик совпадают.
Вдобавок соучастие в подобных сделках
Навязывают жителям страны —
Тогда на каждого ложится часть вины
За то, что не гуманность, а подделку
Законной почитать они должны.

Бывает, власть и не совсем плоха,
Однако, не чурается греха:
Пристрастности от подданных и не скрывает!
Вовсю кругам избра́нным потакает.
Заботится, во-первых, лишь о них,
И кое-как потом об остальных.
Порядок свой стабильностью провозглашает.
И, как ни возмущайся, всуе не меняет.

В одном курятнике Петух избрал себе подруг —
Голландских курочек, любимиц-фавориток.
В любви наш Петя был довольно прыток
И слабости имел. Предпочитал досуг
Делить с избранницами. Их прелестный круг
Не разбавлял хохлатками простой породы.
Шли годы.
Роптали потихонечку на Петуха
Простые курочки наседки,
Но всё не прогоняли пастуха.
Одни Голландские хохлатые кокетки
В курятнике том жили хоть куда:
Почет им, да любовь, да лучший корм всегда.
На остальных любимицы всё свысока глядели.
А те, обычные, довольно скудно ели,
Вниманьем Петиным обделены,
Обидой, ревностью полны.
Вот, наконец,
несправедливость прекратить решили
И Петуха с большим трудом уговорили
Хоть жребий, хоть голосованье учредить,
А фавориток нынешних сменить,
Избрав других, затем и тех меняя,
Таким порядком всех в курятнике равняя.
Но как ни голосуй и сколько жребий ни тяни,
А результаты каждый раз одни.
Наладить выборы бессмысленны попытки:
Голландские, как ни крути,
выходят в фаворитки.
А недовольство общее растет.
И спор в курятнике идет:
Одни наседки Петю обвиняют.
Другие на Голландских всё пеняют.
Да и никто не замечает,
Как той порой Лиса в курятник пробралась —
Намерилась полакомиться всласть.
Но видит, небывалое вокруг творится:
На Петуха хохлаточки решили ополчиться.
Ругают власть.
Не долго думая, воспользовалась тем Лисица,
Поет: «Ах, девочки, я с вами заодно
И вашими страданьями страдаю.
Несправедливость вижу я давно.
Не сплю, не доедаю.
И душенька моя вот так за вас болит!
Что из лесу тот час я прибежала,
Когда узнала,
Как вы устали от обид!»
Лисицу хитрую послушать,
Так привели ее сюда
Лишь бескорыстие и доброта.
И будто б ни при чем, что ей хотелось кушать.
И «сердце курицы» трепещет у нее в груди.
Оно велит в курятник ей наседкою идти.
И справедливости одной во имя
Царицей просится Лиса побыть меж ними.
Слышны слова «пора нам власть менять»
И «хватит на беспомощность пенять».
Судили и рядили
И вот все вместе наконец-то порешили:
Лисица живо съела Петуха.
Затем в делах куриных приняла участье.
И, ради справедливости и беспристрастья,
Голландских кур поймала и на потроха.
А после
и за весь курятник принялась плутовка:
Орудовала ловко,
Что только пух летел!
Да, счастлив был Лисицы той удел!

Когда в народе крепнет недовольство,
Роптание на властные круги,
Найдутся те, кто, пользуясь роптанием других
Не прочь прорваться в вожаки.
Хоть им нужды́ людские далеки,
А близко – иностранное посольство.
Все власть имущие для них враги.
И кажется, что к справедливости они стремятся.
На деле-то как раз ее бояться.
И думают всё, как бы к «пирогу» пробраться.
Да о других радеть им вовсе не с руки.

Как в высшем обществе
о соблюденье прав радеют,
Когда порок в чести.
На деле всё преступников одних жалеют.
Законный приговор порой так просто обойти!

Немного лет с тех пор минуло:
Повадилась одна Акула
Губить и пожирать у берега людей.
И после нескольких трагических смертей
Собрались жители тех мест и порешили:
Злодейку ту сперва живую изловить.
Да у нее самой спросить,
За что она род человеческий так люто ненавидит
И в чем, скажи на милость, видит
Его вину, а в чем Акулью правоту
И справедливость.
Порешив о том, на судне крепком
Отправились ловцы. И крюк, большой и цепкий,
Взяв в дело, лиходейку изловили ту.
Затем, всю сетью обмотав и бечевой крученой,
На берег привезли.
И, как им кажется, неволей удрученной,
Вопросы задают: «Изволь ответить нам,
Твоим противникам и за́клятым врагам,
За что ты столько наших братьев погубила!
И что твоей душой руководило!»
Но та, на судей хищно пялясь, вон из пут грозит.
Да все молчит, молчит!
Тут судьи тронули ее легонько палкой,
Но голос вдруг в толпе:
«Как вам не жалко
Живую душеньку? Не лучше ли ее освободить?
То правда, что она людей губить
Горазда, да ее чем лучше мы, друзья?
Безбожное чиним над ней мы обращенье,
На крюк поймав, почти лишив движенья.
Добиться слов таким путем нельзя!
По-человечески поступим с ней, гуманно.
В аквариум ее отдельный поместим.
Нальем в него воды из океана.
И лишь тогда допрос ей учиним».
Так всё и сделали, в аквариум Акулу погрузили.
Та плавает, довольна, за стеклом
И всё молчком, молчком…
Тогда подумали еще и вдруг сообразили,
Что голодна она!
Кто, будучи голодным, даст ответ?
Родные и друзья Акульих жертв, созвав совет,
Скотиной да курьём ее кормить решили.
С тех пор и кормят много лет.