Ангелина Северова - Басни, стихотворения

Изобличая тот позорящий порок
Успешных сытых репортеров,
Звучит нещадным им укором
Глас неподкупных Птиц:
Стране родной безмездное служенье,
Во имя истины труже́нье,
А не сложенье небылиц
В угоду важных лиц,
Желающих занять правленье
И потому готовых к поощренью
Сорочьей лжи во имя выгоды своей.
Да в том лишь низость их становится видней!

В густых ветвях, почти под самым небосводом,
Гнездо себе устроил Королек.
Глядит он сверху вниз, как маленький божок,
И потешается над всем лесным народом:
«Вот неразумный сброд!
Все время держится к земле поближе,
Без толку по делам снует,
И даже голову задрать ну хоть немного выше
И глянуть вверх ему ума не достает.
Кем населен родной наш лес, помилуй, Боже!
Одни глупцы кругом.
Мне, Корольку, давно пора, похоже,
Свой заграницей обустроить дом».
Шути́т он так и вниз, без всякого стесненья,
Бросает шелуху от трапезы своей.
И видит вдруг: с одной из тех ветвей,
Куда попала шелуха, в то самое мгновенье
Взлетает Ворон, пожилой мудрец,
Неправды изветни́к и праведности жрец.
Вблизи от Королька наш Ворон приземлившись,
Насмешнику спокойно говорит:
«Не много ль мнишь ты о себе, космополит?
И родину сменить решившись,
Веди себя хоть каплю поскромней.
Отбросами от трапезы своей
Наш лес не засоряй,
чай, сам ступить не сможешь.
Да и на голову другим сорить не гоже».
«Ах, Ворон, по земле я не хожу,
А все летаю или здесь в гнезде сижу.
А за своим гнездом всегда слежу примерно:
Все лучшее в него я приношу
И выметаю грязь усердно.
А то, что вниз сорю, ведь здесь не заграница!
К чему церемони́ться!»
«Ах, ты, чудак несчастный, да неужто спесь
Совсем глаза тебе затмила?
Ты посмотри, какая красота окрест!»
«Но мне давно здесь ничего не мило.
Не капли красоты у здешних мест
Не вижу я. А то, что и отцы мои здесь жили
Да не правы́ они, как видно, были,
Что выбрали такой убогий лес!
Нет, всё не то: и даже власть мельчает.
Давно пора бы свергнуть Лёву, старика,
И выбрать… ну, хотя б и Королька.
Наш брат ведь толк во власти знает!»
«Да как же ты, голубчик, власть суди́шь,
Когда ты родину свою не любишь
И на нее как на рабу, глядишь,
Да всё бранишь
И неопрятностью своею губишь.
Какое родине ярмо ты изберешь,
Доколе сам, как паразит на ней, живешь?»

Когда нужда патриотизму ложному сказаться,
За власть едва ли стоит браться —
Ума достанет только на дележ.

Явившийся неведомо откуда,
Беспутный Лис, любитель пересудов,
Раздор посеял меж зверей.
И спорят жители лесные все сильней
О том, что Волк – не Волк,
а Белки – и не Белки,
И Заяц – не Русак, и Лев – теперь не Лев.
Так, перессорить всех сумев,
Смутьян наш, в довершение проделки
И, меж зверями всякие различия презрев,
Заверил всех, что ради общего прогресса,
Приличней зверю зваться «обитатель леса».
И вот о споре том и до звериного Царя
Доходит слух. И, любопытства полон,
Он подданных собрал и, небывалый всполох
Унять желая и сочувствием горя,
Решил услышать мнение звериного народа
О предложенье Лиса-сумасброда.
Вот первым выступает Волк
в наставшей тишине:
«Признаться, очень кстати мне
Теперь не Волком зваться:
Не будет от меня так мелочь разбегаться.
И свой обед быстрей смогу добыть.
Я Лиса поддержу в идее равенства, пожалуй.
В том Волку прок, как видно, и немалый».
«Скажи, любезный Волк, но как тут быть, —
Царь вопрошает с удивленьем, —
Когда к своим придешь? Ужель сомненье
Твоей родни ни капли не смутит?
Ведь ты теперь не Волк, хотя и Волк на вид.
Нет больше ни традиций у семьи,
ни предков стаи.
И детушки твои, боюсь,
теперь тебя и не признают».
«Ах, Царь, моя родня и за версту
меня почует и узнает!
И все мои Волчата вслед за мной хотят
Ничем не отличаться от Зайчат!»
Немного осмелев, сказать свое и Заяц вышел:
«Да, ожидал я от Волков услышать
Подобные слова.
Однако Зайцевы права
И более того в итоге пострадают.
По морде Волка так и так узнают,
Когда по лесу он идет.
И как бы впредь не называл его народ,
Свою природу Волчью сам он не скрывает.
А Заяц не таков, в борьбе он не силен.
Лишь большинством способен он
Оберегать русачьи интересы.
Теперь не Заяц он, а «обитатель леса».
И с Волком наравне правленье будет избирать.
Но от того все царство может пострадать.
Как и дотоль, во власть пойдет избранник,
Но не от большинства посланник,
А тот, кто побойчей.
Возможно ль Зайцу
с Волком в бойкости тягаться?
И в силушке равняться?
И в ловкости речей?
Не выжить Зайцу в равенстве подобном,
Не сохранить истории, традиций и родства.
И стая волчья не права:
Терять свои различья очень неудобно.
Ведь не пришельцы мы и не на острове живем,
В стремленье родину забыть и с ней расстаться.
Но, обитая издревле в лесу родном,
Корней своих мы не хотим стесняться.
Позволь, о Царь, как и всегда нам зваться!»
Увидел Царь, что кроме Волка звери не хотят
Менять привычный им порядок и уклад.
И вот, подумав, говорит собранью:
«Полезно все разнообразие зверей
в правленье зреть.
Ведь в купе мне важны все ваши знанья.
Для леса значимы и Волк, и Заяц, и Медведь.
Когда в правленье попадут одни лишь Волки,
От общих знаний нам достанутся осколки —
И справедливость может умереть.
Но хуже, если бы совсем различия стереть!
Всё уникальное забыто будет впредь».
Тут Лис возник: «Друзья мои, как вы не правы!
Дурной ваш вкус, дурные ваши нравы!
По крови и не думал я зверей равнять,
Когда вас именем одним я предложил назвать.
В природе ведь всего важнее чувствова́нье:
И если Зайцем быть у Волка сильное желанье,
То значит у него и Заячья сове́сть!
Кто чувствует себя как Волк,
отныне Волком будет.
И Заячью природу позабудет.
И будет Зайцев есть.
Ну а скажите мне, чем Лис не Лев?
Царем и я бы стал,
сам на престол воссев».
Но дальше Лису говорить не дали
И вон прогнали,
И поразмыслив, в меру пошумев,
Один закон всем лесом написали:
«Отныне каждый вид
Свое название вовеки сохранит.
Но вместе «обитателями леса» зваться будем,
Хоть и свои различья не забудем.
И с «обитателями рек и гор»
Отныне общий сможем строить разговор.
Когда с других планет
Нам весточки направят
И в них своих зверей Земле представят,
Мы вместе, «обитатели Земли», дадим ответ.
И в этот миг различий меж земными нет».
Как показательна подобная беседа:
О равенстве в лесу заговорили те,
Кто скрыть природу хочет
ради жирного обеда —
Совсем не те, которые живут в нужде,
И, с хищниками наравне лишась отличий вида,
Теряют и способность выживать.
Травинку стоит от земли лишь оторвать,
И сила пропадет, что в ней была сокрыта.
Так и народам следует различья сохранять.
И суть свою напрасно не менять.