Гарик Сукачёв - Внезапный будильник (сборник)

Возьмут под ручку ежиков с маленькими ножиками

И пойдут по улице, по улице гулять.

Подворотни потные с мордами поблеклыми

Встретят их так радостно, как родненьких гостей,

И в этих подворотинках ежики и тетеньки

Будут делать страшненьких ужасненьких детей,

Ужасненьких детей,

Будут делать страшненьких ужасненьких детей,

Ужасненьких детей,

Будут делать страшненьких ужасненьких детей.

Я часто вижу его по утрам, когда бреюсь.

Он плюет мне из зеркала прямо в лицо.

И тогда я опасною бритвою режусь,

Чтоб увидеть на нем след кровавых рубцов.

Людоед пойман, людоед пойман,

Людоед пойман, но не пленен.

Людоед пойман, людоед пойман,

Людоед пойман, и я явно не он.

У него те же глаза и та же улыбка,

У него в левом ухе по отдельной серьге.

Он смолит мой «Житан» и с соседскою Лидкой

Он давно и надежно на короткой ноге.

Людоед пойман, людоед пойман,

Людоед пойман, но не пленен.

Людоед пойман, людоед пойман,

Людоед пойман, но я явно не он.

Это я, а не он, когда жизнь на излете,

Умею крылами Луну подметать.

И несясь сквозь парсеки в таранном полете

Насмерть биться о землю, но снова вставать.

Людоед пойман, людоед пойман,

Людоед пойман, но опять не пленен.

Людоед пойман, людоед пойман,

Людоед пойман, и я явно не он.

Людоед пойман…

Людоед пойман, но не пленен.

Людоед пойман, людоед пойман,

Людоед пойман, и я явно не он.

Я иду Арбатом к мужикам в гараж,

У меня под глазом перманентный бланш.

А моя наколка – ветер и броня,

Не видала в жизни толка – полюби меня.

Я курю отборный, сборный табачок,

Пиджачок мой черный чешет ветерок.

И бульварным морем проплываю я,

Не видала горя, полюби меня!

И в бульварном море пропадаю я,

Не видала горя – полюби меня!

Взгляд от подбородка, я весел и суров,

А моя походка мелет пыль дворов.

Я исполнен страсти жаркого огня,

Не видала счастья – полюби меня!

Я исполнен страсти, воли и огня,

Не видала счастья – полюби меня!

Струна отзвенела, уснул саксофон,

Он неловко укрылся плечами.

Аккуратно закашлялся аккордеон,

И тарелки, озябнув, смолчали.

Контрабас как-то нежно взглянув на трубу,

Вдруг вздохнул еле слышно бемольно.

И когда дозвучал самый маленький звук,

Стало больно, очень больно.

И когда дозвучал самый маленький звук,

Стало больно, очень больно.

Твой взгляд – словно бритвой по глазам,

А ласки твои рвут и душу и тело на клочья.

Отдав всю себя этим грубым рукам,

Ты выпьешь по капле меня этой ночью.

Мы в аду, мой ангел, мы в аду.

Хоть мы называем его сладким раем.

Мы в бреду, мой ангел, мы в бреду.

И мы это оба прекрасно знаем.

Сгорая дотла в жаркой страсти своей,

Мы прокляты будем навеки, навеки.

Ты будешь глядеть из-под мокрых кудрей

На то, как дрожат мои ноздри и веки.

Мы в аду, мой ангел, мы в аду.

Хоть мы называем его сладким раем.

Мы в аду, мы в аду.

И мы это оба прекрасно знаем.

Мы в аду, мой ангел, мы в аду.

Хоть мы называем его сладким раем.

Мы в бреду, мой ангел, мы в бреду.

И мы это оба прекрасно знаем.

И мы это оба прекрасно знаем.

И мы это оба прекрасно знаем.

Обещал – не позвонил,

Или ошибаюсь я,

Где-то шлялся, пиво пил,

По друзьям таскаешься.

Обещания давал,

Все как с веток листики,

Грош цена твоим словам

И такой софистике.

А у меня все отлично,

Просто все отлично у меня,

Просто ты – человек-привычка,

Человек-привычка – это я.

Просто ты – человек-привычка,

Человек-привычка – это я.

На фотку я твою смотрел,

Аж от любови корчился,

Так обнять тебя хотел,

По ночам ворочался.

Оборвал весь телефон,

Перебил все вазочки,

Но не встретил, не нашел

Твои ручки-глазочки.

А у меня все отлично,

Милый, все отлично у меня,

Просто ты – девушка-привычка,

Девушка-привычка – это я.

Просто ты – девушка-привычка,

Девушка-привычка – это я.

А у нас все отлично,

У тебя и у меня,

Просто ты – человек-привычка,

Человек-привычка – это я.

А у нас все отлично,

У тебя и у меня,

Просто ты – девушка-привычка,

Девушка-привычка – это я.

Просто ты – человек-привычка,

Человек-привычка – это я.

Твой шепот и смех, и взгляд невзначай,