Гарик Сукачёв - Внезапный будильник (сборник)

Пусть на себе не испытали мы

Любви пленительный угар,

Но в двадцать лет уже обстреляны

Мы в тяжких, гибельных боях,

И хорошо уже умеем мы

Стоять на линии огня.

Горели дни, пылали ночи те,

И смерть летала хохоча.

Нам не нужны чины и почести,

У нас есть звезды на плечах.

Горели дни, пылали ночи те,

Где смерть летала хохоча.

Нам не нужны чины и почести,

У нас есть звезды на плечах.

Пусть глупый держит за мальчишек нас,

Дурак смеется за спиной,

Но выполняли мы любой приказ,

Ведя солдат в неравный бой.

Подняв ТТ в атаку первыми,

Бросали юные тела.

А сколь под звездами фанерными

Лежит нас с Буга до Днепра.

Горели дни, пылали ночи те,

И смерть летала хохоча.

Нам не нужны чины и почести,

У нас есть звезды на плечах.

Горели дни, пылали ночи те,

Где смерть летала хохоча.

Нам не нужны чины и почести,

У нас есть звезды на плечах.

Пусть наши звездочки неброские,

Но не забыть нам никогда

Ни Сталинградские, ни Псковские

Бои, окопы, холода.

Нам не забыть ни дни, ни ночи те,

Ни те суровые года.

Но здесь мы ставим многоточие,

Все остальное – ерунда.

Нам не забыть ни дни, ни ночи те,

Ни те военные года.

Но здесь мы ставим многоточие,

Все остальное – ерунда.

Ерунда, ребята!

Вспомним, ребята, как

Горели дни, пылали ночи те,

И смерть летала хохоча.

Нам не нужны чины и почести,

У нас есть звезды на плечах.

Горели дни, пылали ночи те,

И смерть летала хохоча.

Зачем чины, зачем нам почести?!

У нас есть звезды на плечах.

Я с ним ни разу в самоволку не ходил

К избушке той, что притаилась у оврага.

Товарищ мой мне очень часто говорил,

Мол, ты – салага, мол, ты – салага.

Марджинджа, Марджинджа, милая моя,

Воевать на фронт пойду я, жди меня,

Марджинджа, Марджинджа, милая моя,

Воевать пойду я, жди меня.

А я салагой не был никогда,

Я выполнял все ворошиловские нормы –

Я бил в десяточку фанерного врага

И с трехлинейки, и с орудий дальнобойных.

Марджинджа, Марджинджа, милая моя,

Воевать на фронт уходим, молодцы, курсанты, братцы!

Марджинджа, Марджинджа,

Другой мой друг хоть и закончил ФЗО,

Но в мире спорта был в большом авторитете.

Имел значки во всех ступенях ГТО

И в межфабричной побеждал он эстафете.

Эх, Марджинджа, Марджинджа, милая моя,

Воевать на фронт уходим, молодцы, курсанты, братцы!

Марджинджа, Марджинджа, жди меня!

Мой третий друг – профессорский сынок,

У них на Сретенке огромная квартира.

Ему папаша бронь устроить мог,

Но друг мой выбрал ромбы командира.

Эх, Марджинджа, Марджинджа, милая моя,

Воевать на фронт уходим, молодцы, курсанты, братцы!

Марджинджа, Марджинджа,

Всего нас четверо, мы разные совсем

По воспитанию, по жизни, по законам.

Но скоро уж присяга, а затем

По эшелонам, по эшелонам.

Но скоро уж присяга, а затем

По эшелонам, брат, по эшело-o-нам.

Эх, Марджинджа, Марджинджа, милая моя,

Воевать на фронт поеду, жди меня,

Марджинджа, Марджинджа, жди меня!

Громыхают горизонты и пылают города,

Все туда уходят фронты, и мой полк идет туда.

Там свинец, там дым и пламень и кровавая земля,

Ухожу туда, родная, чтобы защитить тебя.

Ухожу туда, родная, чтобы защитить тебя.

Перезвоны, пересвисты в тихой роще до утра.

С вами были мы так близки, это было лишь вчера.

В перезвонах, в пересвистах улыбалась нам луна.

Были мы вчера так близки, разлучила нас война.

Были мы вчера так близки, разлучила нас война.

Коль паду в бою неравном, сразу б мне не помирать,

Чтоб ваш образ лучезарный в смертный час мне увидать.

А когда сомкну я очи и от ран скончаюсь я,

Ваше сердце больно очень стукнет, вспомнив про меня.

Ваше сердце больно очень стукнет, вспомнив про меня.

Перезвоны, пересвисты в нашей роще до утра.

Были с вами мы так близки, это было лишь вчера.

В перезвонах, в пересвистах улыбалась нам луна.

Были с вами мы так близки, разлучила нас война.

Были с вами мы так близки, разлучила нас война.

Cтруятся как ленты, текут как пески

И лживо ласкают шагреневой кожей.

Их лики и блики стучатся в виски

Тех снов, что опять предлагают прокрустово ложе.

Остается упасть и забыться навек,

Только сердце не хочет: «Не дамся, не дамся!»

Но кровью из вен и из носа на снег

Брызнул иероглиф: «Я жив, я остался!»