Демьян Бедный - Том 3. Стихотворения 1921-1929

         Гордеич утром в воскресенье
         Беседует с женой:
         «Ну, ладно, старая, не ной!
         Подумаешь: землетрясенье.
         Ей-богу, дело – пустяки.
   И чем лишь только я вчера был так напуган?
         Ну, был избит, ну, был обруган.
         Буянил кто? Озорники!
   Вот невидаль! Кулак велик, да плечи узки:
Вся храбрость-то, небось, до первой же кутузки…
За «Правдой» бы послать… Есть? Подавай сюда.
   И где она взялась, треклятая газетка?
      Вот… про вчерашний бой заметка:
   « Товарищи! – холера их возьми! –
       Вчера вы около семи,
С хозяйской жадностью начав борьбу спокойно,
Закончили ее позорно, недостойно !»
Слыхала, матушка? Изволь-ка тут, пойми:
«Борьба решается не схваткой рукопашной,
Не тем, чтоб стекла бить… Враг дрогнет, – для него
Вы силой явитесь… неодолимой, страшной,
Лишь став один за всех и все за одного…
Объединяйтеся! Тогда-то… общей силой… »
         «Гордеич!.. Господи, помилуй!..
   Очнися, миленький!..»
         « Тог… да …»
   «Федосья!.. Марья!.. Фекла!..
       Фекла!..»
   «Воды!»
«Вот, батюшка, вода!..»
«Спа…си…бо… Душно как… Ох, вся рубаха смокла…
Так вот оно к чему! Так вот они куда!
„Объеди-няйтеся!..“ Ох, били б лучше стекла!!»

Где по миру пошло от голода село,
Там, смотришь, мироед купил себе именье.
Уж это так всегда: что доброму во зло,
         То злому во спасенье.

Корней Гордеичу нежданно повезло:
Успел он начисто забыть то воскресенье,
Когда за «Правдою» его всего трясло.
Пришла война, с войной – подряды и поставки.
   Купчина даром не зевал:
   Ему уж стало не до лавки, –
За покупателем он не сойдет в подвал!
   Не та купецких дел основа:
   Иной размах, другая ось!
Растет «Торговый Дом Корнея Дерунова».
   Откуда что взялось:
Лес, фабрика, завод, товары – склад на складе!
Свои флотилии на Волге, на Неве…
Контора главная на Невском в Петрограде
   И отделение в Москве.
   Узнав все выходы и входы,
Приумножал купец вовсю свои доходы.
Что хищникам другим с рук сходит не всегда,
То удавалося Гордеичу на славу:
Когда на хлебников устроили «облаву»,
Сумел улепетнуть Гордеич от суда.
Вдруг о рядь худшая над ним стряслась беда:
Поддевки паклею подбивши вместо ваты,
   «Чтоб не распарились солдаты»,
Их в армию купец за ватные сдавал.
   Попался! Следствие! Провал!
Но… с князем снюхавшись каким-то или с графом,
   И тут отделался Гордеич только штрафом.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ни капли совести да капелька ума –
Вот все, что надобно теперь для наглой плутни.
Живут Гордеичи! Их развелося – тьма!
В годину черную к добыче жирной трутни
Летят со всех сторон, восторженно гудя.
Но… правда вся о них немного погодя.

Купчиха горестно над чашкою вздыхала.
Гордеич разбирал газету по складам:
«Ка-пи-ту-ля-ци-я… Ле… Ле-ни-на». Слыхала?
Что б это значило? Все смыслу не придам.
Ка-пи-ту-ля-ци-я… Уж эти мне словечки!
Опять налог аль что? Так прямо б говорить.
   Семь шкур дерут с одной овечки.
То стригли, а теперь, никак, уж будут брить?
Пойти на лекцию? Послушать, что ль? Занятно.
Такого отродясь словечка не читал.
   На звук, так вроде бы приятно:
Ка-пи-ту-ля-ци-я… Похоже: капитал.
Был капитал, да сплыл. Все обобрала шпанка.
Все, все захвачено проклятой голытьбой.
   Идти случится мимо банка,
Так не владеешь сам собой!
Где фабрика моя? Завод? Лесные склады?
   Свели хозяина на ноль.
Прибрали все к рукам, всем завладели, гады.
   Ввели приказчичий контроль.
Не разберешь теперь: убыток аль прибыток?
   У самого себя воруй.
Дают по мелочи в неделю на прожиток.
   Живи, пируй.
   Не жизнь – раздолье.
   У, черти, взять бы вас в дреколье!
Что, мать, с тебя возьмешь? Ты – баба, ты – глупа.
Тебе в усладу брех монаха иль попа.
Ты хоть утешишься, сходив на богомолье.
   А каково, скажи ты, мне?
Куда свое я горе дену?
Молиться у Кремля ободранной стене,
Когда мне хочется башку разбить о стену?
Какой по смерти ад, коль жить пришлось в аду?
   Кажинный день несет тревогу.
Подай скорей сюртук. На лекцию пойду.
Ка-пи-ту-ля-ци-я… С ума сойдешь, ей-богу!