Константин Бальмонт - Том 1. Стихотворения

  Я жить не могу настоящим,
Я люблю беспокойные сны,
  Под солнечным блеском палящим,
И под влажным мерцаньем Луны.
  Я жить не хочу настоящим,
Я внимаю намекам струны,
  Цветам и деревьям шумящим,
И легендам приморской волны.

  Желаньем томясь несказанным,
Я в неясном грядущем живу,
  Вздыхаю в рассвете туманном,
И с вечернею тучкой плыву.
  И часто в восторге нежданном
Поцелуем тревожу листву.
  Я в бегстве живу неустанном,
В ненасытной тревоге живу.

  Шелест листьев, шепот трав,
  Переплеск речной волны,
  Ропот ветра, гул дубрав,
  Ровный бледный блеск Луны.

  Словно в детстве предо мною,
  Над речною глубиною,
Нимфы бледною гирляндой обнялись, переплелись.
  Брызнут пеной, разомкнутся,
  И опять плотней сожмутся,
Опускаясь, поднимаясь, на волне и вверх и вниз.

  Шепчут темные дубравы,
  Шепчут травы про забавы
Этих бледных, этих нежных обитательниц волны.
  К ним из дали неизвестной
  Опустился эльф чудесный,
Как на нити золотистой, на прямом луче Луны.

  Выше истины земной,
  Обольстительнее зла,
  Эта жизнь в тиши ночной,
  Эта призрачная мгла.

На вершине скалы, где потоком лучей
Солнце жжет горячей, где гнездятся орлы,
Из туманов и мглы зародился ручей,
Все звончей и звончей по уступам скалы
Он волной ударял, и гранит повторял
Мерный отзвук на звук, возникавший вокруг.

Как прозрачный кристалл, как сверкающий луч,
Переменчивый ключ меж камней трепетал,
На граните блистал, и красив, и певуч,
Жаждой жизни могуч, он от счастья рыдал,
И кричали орлы, на уступах скалы,
У истоков ручья, в торжестве бытия.

Дух ветров, Зефир игривый
Прошумел среди листов,
Прикоснулся шаловливый
К нежным чашечкам цветов.

И шепнул неуловимый,
И волною шевельнул,
К арфе звучной и незримой
Дланью быстрою прильнул:

И с беспечностью ребенка,
Не заботясь ни о чем,
Он играл легко и звонко
В ясном воздухе ночном.

И влюбленные наяды
Показались из волны,
И к нему кидали взгляды
В свете гаснущей Луны.

Нимфа с нимфою шепталась,
О блаженстве говоря.
А за Морем пробуждалась
Розоперстая заря.

Ветер перелетный обласкал меня
И шепнул печально: «Ночь сильнее дня».
И закат померкнул. Тучи почернели.
Дрогнули, смутились пасмурные ели.

И над темным морем, где крутился вал,
Ветер перелетный зыбью пробежал.
Ночь царила в мире. А меж тем далеко,
За морем зажглося огненное око.

Новый распустился в небесах цветок,
Светом возрожденных заблистал Восток.
Ветер изменился, и пахнул мне в очи,
И шепнул с усмешкой: «День сильнее ночи».

Что ты плачешь, печальный прозрачный ручей?
Пусть ты скован цепями суровой зимы,
Скоро вспыхнет весна, запоешь ты звончей,
На заре, под покровом немой полутьмы.

И свободный от мертвых бездушных оков,
Ты блеснешь и плеснешь изумрудной волной,
И на твой жизнерадостный сладостный зов
Вольный отклик послышится в чаще лесной.

И, под шелест листка, ветерка поцелуй
Заволнует твою белоснежную грудь,
И застенчивым лилиям в зеркало струй
На себя будет любо украдкой взглянуть.

Вся земля оживится под лаской лучей,
И бесследно растают оковы зимы.
Что ж ты плачешь, скорбящий звенящий ручей,
Что ж ты рвешься так страстно из темной тюрьмы?

Утомленное Солнце, стыдясь своего утомленья,
Раскрасневшийся лик наклонило и скрыло за лесом,
Где чуть дышит, шепчет в ветвях ветерка дуновенье,
Где листва чуть трепещет в лучах изумрудным навесом.

Распростертую Землю ласкало дневное Светило,
И ушло на покой, но Земля не насытилась лаской,
И с бледнеющим Месяцем Солнцу она изменила,
И любовь их зажглась обольстительной новою сказкой.

Вся небесная даль озарилась улыбкой стыдливой,
На фиалках лесных заблистали росою слезинки,
Зашепталась речная волна с серебристою ивой,
И, качаясь на влаге, друг другу кивали кувшинки.