Константин Бальмонт - Том 2. Стихотворения

Амулеты из агата,
И других цветных камней,
Ты дала мне в час заката,
В час заката красных дней.

Я с самим собой прощался,
О, Колдунья, и с тобой,
Обещал я, обещался
Быть в пещере голубой.

Да, к полдневной позолоте
Позабывши путь и след,
Подбирать в лазурном гроте
К амулету амулет.

Я свершил обет заклятья,
Я забыл, сдержав свой нрав,
Розы губ, восторг объятья,
Изумруды нежных трав.

Камни, камни заклинаний
Ты дала мне – вот они.
В их узорах – мир стенаний,
Чуть один пошевельни.

В них напевность так богата,
В их мерцаньях – смерть врагу.
Но враждою сердце смято,
Больше быть здесь не могу.

Стопы грома в миг раската,
Вот они – бери, скорей.
О, заклята жизнь агата,
Сколько воли в снах камней!

Мой крик был бы светлым и юным, –
Не встретив ответа, он сделался злым.
И предал я дух свой перунам,
Я ударил по звонким рыдающим струнам,
И развеялась радость, как дым.

Я был бы красивым,
Но я встретил лишь маски тьмы тем оскорбительных лиц.
И ум мой, как ветер бегущий по нивам,
Стал мнущим и рвущим, стал гневным, ворчливым,
Забыл щебетания птиц.

Над Морем я плачу,
Над холодной и вольной пустыней морей.
О, люди, вы – трупы, вы – звери, в придачу,
Я дни меж солеными брызгами трачу,
Но жить я не буду в удушьи людей.

Полночный час. Ведовски-страшный час.
День схоронен. И вновь родится сложность.
Разъять восторг и пытку – невозможность.
Из вышних бездн глядит бездонность глаз.

Как жутко мне. Вот глуше все и тише.
И веянье я слышу в тишине.
Так бархатно. Как будто льнет ко мне
Беззвучное крыло летучей мыши.

Круговидные светила –
Без конца и без начала.
Что в них будет, то в них было,
Что в них нежность, станет жало.

Что в них ласка, есть отрава,
А из мрака, а из яда
Возникает чудо-слава,
Блеск заманчивый для взгляда.

Из вулканов, из обрывов,
Рудников и разрушенья –
Роскошь ярких переливов,
Драгоценные каменья.

Из кошмарности рождений,
С свитой грязи, крови, криков –
Светлый гений песнопений,
Сонмы стройных женских ликов.

А из жизни вновь могила,
И горят, лазурно, ало,
Круговидные светила,
Без конца и без начала.

Индийский тотем – жуткий знак,
Резная сложная колонна.
Из зверя – зверь. Кто друг, кто враг,
Не разберешь. Здесь все – уклонно.

Друг друга держат все во рту,
Убийца – каждый, и убитый.
Грызя, рождают красоту,
Глядят бесовски-волчьей свитой.

Уста, и пасти, и глаза,
Зверинокрылость, чудо-рыба.
В цветных зрачках горит гроза,
Жизнь в жизни – в змейностях изгиба.

И древо жизни мировой
Растет в чудовищной прикрасе,
Являясь мной, чтоб стать тобой,
Пьяня и множа ипостаси.

Святой Георгий, убив Дракона,
Взглянул печально вокруг себя.
Не мог он слышать глухого стона,
Не мог быть светлым – лишь свет любя.

Он с легким сердцем, во имя Бога,
Копье наметил и поднял щит.
Но мыслей встало так много, много,
И он, сразивши, сражен, молчит.

И конь святого своим копытом
Ударил гневно о край пути.
Сюда он прибыл путем избитым.
Куда отсюда? Куда идти?

Святой Георгий, святой Георгий,
И ты изведал свой высший час!
Пред сильным Змеем ты был в восторге,
Пред мертвым Змием ты вдруг погас!

Сон жуткий пережил вчера я наяву.
По улице я шел – один, не я всегдашний,
Лишь тело, труп меня, что телом я зову.
Тюрьма передо мной своей грозилась башней.

И вот навстречу мне идет моя душа,
Такая же, как я, до грани совпаденья.
Так прямо на меня, упорно, не спеша,
С решением немым жестокого виденья.

Мой труп упрямо шел. Был труден каждый шаг.
Но встреча этих двух сближалась неуклонно.
Как будто в зеркале, вот – я, но я – мой враг.
Идем. Тюрьма молчит. Враждебна высь, бездонна.

Все ближе, ближе мы. Бледнею я и он.
И вдруг нас больше нет. Миг ужаса. Миг встречи.
Ум вброшен в темноту. На башне тихий звон.
Кому-то целый мир, упав, налег на плечи!