Константин Бальмонт - Том 2. Стихотворения

  И играет волной,
  И бежит, и поет.
  И горит белизной
  Уплывающий лед.
  Нарастанием вод
  Затопляет луга.
  Все победно возьмет,
  Все зальет берега.

  Как раздольна игра
  Водопольной волны.
  Но шепнули «Пора!»
  Уходящие сны.
  И речной глубины
  Установлен размер.
  Все цветы зажжены,
  Пышен праздник Весны,
  В нем лучи сплетены
  Отдаленнейших сфер.

  Все приняло свой вечный вид,
  Лик озера зеркально спит,
  Безгласно дремлет гладь затона.
  О бесконечности услад
  Поет бессмертный водопад,
  Ключи бегут по скатам склона.

  И рек причудливый узор
  Лелейной сказкой нежит взор,
  Их вид спокоен и. беззвучен,
  И тот узор светло сплетен,
  В серебряный, в хрустальный сон,
  Среди уклончивых излучин.

  И без конца поют ручьи,
  И нежат душу в забытьи
  Воздушно-сладкою тоскою.
  Как разность ярко здесь видна,
  Как ясно, что Вода – одна:
  Ручей различно-схож с рекою.
  И нам преданья говорят:
  Ручей с рекой – сестра и брат.

Ручей ласкает слух, влечет нас в отдаленье,
Ручей журчит, звучит, баюкает, поет.
Река лелеет глаз, дает успокоенье
Движеньем медленным безмолвствующих вод.

Ручей, как чаровник, дремотно шепчет, манит,
Ручей гадает нам, и вкрадчиво зовет.
Река наш зыбкий дух яснит, а не туманит
Успокоительным теченьем светлых вод.

Ручей нам говорит: «Люби! Люби! Люби же!»
Но в нем не отражен глубокий небосвод.
Кто в реку заглянул, тот Небо видит ближе,
Лазури хочется безмолвствующих вод.

Но переменная Вода
Быть хочет разною всегда,
Восторг рождает полногласный.
К преображениям бежит,
Меняет вид, и жить спешит,
Не уставая быть прекрасной.

Вон бьется гейзер голубой,
Весь очарованный собой,
С водою бешено-кипящей.
Как ослепительно-светла
Она выходит из жерла,
Кругом бросая пар свистящий.

Столбами пляшет влажный прах,
Несчетность радуг в тех столбах,
Падение дождей алмазных.
Слиянье светов и теней,
Переплетение огней,
Всегда одних и вечно разных,

Там дальше море-Океан,
Неизмерим и неогляден,
На дне утесы, пасти впадин,
Подводных сил военный стан.

Проходят быстрые акулы,
Домам подобные киты,
В прорывах влажной темноты
Спиральные родятся гулы.

В круговращении своем
Чудовищной змее подобной,
Гудит и плещет сечкой дробной,
Воронка адская, Мальстрём.

Совсем другого Океана
Другие области встают,
Существ невидимых приют,
Затишье в круге урагана.

Кораллы меж морских валов,
Водой рожденные картины,
Червеобразные плотины
Кольцеобразных островов.

Людских строений первотипы
Оазисы пустынь морских,
Не люди создавали их,
А кругодумные полипы.

Им света хочется – и вот
Растут узорные сплетенья,
Осуществляются хотенья,
Оазис круговой живет.

Из влаги восстают кораллы,
И волны бешено кругом
Несутся в строе боевом,
Как викинги в предел Валгаллы.

О, да, я знаю, что всегда,
Полна безмерных чар Вода,
Но понял это я не сразу.

Все в мире нужно различать,
На всем лежит своя печать,
И аметист – не брат алмазу.

Я помню, в далекие детские дни
  Привиделся странный мне сон.
Мне снилось, что белые в Небе огни,
  И ими наш сад озарен.

Сверкают далеко холодные льды,
  Струится безжизненный свет,
Звезда отражает сиянье звезды,
  Сплетаются гроздья планет.

Сплетаются тысячи крупных планет,
  Блестят, возрастают, растут.
Но в этом сияньи мне радости нет.
  Цветы предо мной не цветут.

Ребенку так нужен расцвет лепестка, –
  Иначе зажжется ли взгляд.
Но нет предо мною в саду ни цветка,
  Весь – белый безжизненный сад.

И стал я тихонько молиться в бреду,
  И звезды дрожали в ответ.
И что-то как будто менялось во льду,
  И таяли гроздья планет.

И, в светлой по новому, в той полумгле
  Возникли потоки дождя.
Они прикоснулись к далекой Земле,
  С высокого Неба идя.

Полмира окутал блистающий мост,
  В нем разные были цвета.
В нем не было бледности мертвенных звезд,
  Живая была красота.