Константин Бальмонт - Том 3. Стихотворения

Так и бродим по степям. Телом здесь, а сердцем там.
Кто в степях поможет нам? Так и бродим по степям.

  Я один на воле,
  Перекати-поле.
Пляшет, скачет шар-клубок.
  Корни дуба крепки,
  Мне ни в чем зацепки.
Путь свободен, мир широк.

  У иного сила
  Вся ушла в стропила,
Как гробницу строит дом.
  Мне иная доля –
  Перекати-поля: –
Хочешь воли, так уйдем.

Когда же он, тот безымянный кто-то,
Кто в наши незапамятные дни
Лес победил и выкорчевал пни, –
Кому земля отрада и забота,
Кто был кормильцем темным искони, –
Когда же он, кто ведал гнет без счета,
И сам, другим кормилец, голодал, –
Когда же он узнает дни иные?
Я жду. Молюсь. И пусть я слаб и мал,
Моя молитва в выси неземные
Идет как крик. Я небу говорю!
Пошли же темным яркую зарю.

Зеленовато-желтый мох
На чуть мерцающей бересте.
Паденье малых влажных крох,
Дождей отшедших слабый вздох,
Как будто слезы на погосте.
О, этих пиршественных бурь
В ветрах сметаемые крохи!
Кривой плетень. Чертополохи.
Вся в этом Русь! И, в кротком вздохе,
Сам говорю себе: Не хмурь
Свой тайный лик. Молчит лазурь.
Но будет: Вновь мы кликнем громы,
И, в небе рушась, водоемы,
Дождями ниву шевеля,
Вспоят обильные поля.

  Стебель овса,
  Это – краса
Наших безбрежных полей.
  Иглы-игольчики,
  Звон-колокольчики.
Небо, пошли нам дождей!

  В колосе ржи,
  Возле межи,
Шелест и шепот расслышь.
  Нива зеленая,
  Словно с амвона я
Слышу молитвы и тишь.

  Хлеб мой ржаной
  Весь предо мной.
Солнце, пошли нам огня!
  Свет-колокольчики,
  Иглы-игольчики,
Тешат, не колют меня.

  Тихо звеня,
  Корм для коня
Вызлатил ровность пустынь.
  С желтыми нивами
  Быть нам счастливыми.
Колос да спеет! Аминь!

Колос полный, колос спелый, золотой,
Ты, возросший из единого зерна,
Ты, узорный, ты, резной, и ты, литой,
Ты, дремотный, колос к колосу – волна.

Зерна в числах, звезды в небе, нити сна,
Пряжа грезы, всходы радуг, Млечный Путь,
Как красива перекатная волна.
Веруй в даль. Беги вперед. Себя забудь.

Русь – русло реки всемирной,
  Что дробится вновь, – и вновь
Единится в возглас пирный: –
  «Миг вселенский приготовь!»

Русь – русло реки свободной,
  Что, встречая много стран,
Тихо грезит зыбью водной: –
  «Где окружный Океан?»

Семьюдесятью горлами,
В то море, во Хвалынское,
Втекает Волга водная,
Что с капли зачалась.
Семьюдесятью ветками,
Древа в лесу могучие
До неба умудряются,
Да небо не про нас.

По небу только молнии
Прорвутся и сокроются,
По небу только с тучами
Проносятся орлы.
А мы с землею связаны
Семьюдесятью связями.
И лишь слезой любовною
Как дым взойдем из мглы.

Есть глубинное юродство
Голубиной чистоты,
Человека с зверем сходство,
Слитье в цельность я и ты.
Все со мною, все со мною,
Солнце, Звезды, и Луна,
Мир я в Церковь перестрою,
Где душе всегда слышна
Псалмопевчества струна.

Был один такой прохожий
Схвачен. – «Кто ты?» – «Божий сын».
«– Песий сын?» – «И песий тоже».
В этом крае Господин
Порешил, что он – безумный.
Отпустили. И во всех,
Средь толпы бездушно-шумной,
Вызывал слепой он смех.

Вот мужик над жалкой клячей
Измывается кнутом.
Тот к нему: – «А ты б иначе.
Подобрей бы со скотом».
«– Ты подальше, сын собачий»,
Рассердившийся сказал.
Тот, лицом припавши к кляче,
Вдруг одну оглоблю взял,
И промолвил: – «Кнут не страшен,
Что ж, хлещи уж и меня.
Для телег мы и для пашен.
А тебе-то ждать огня».
И хлеставший, удивленный,
Лошадь больше не хлестал.
Юродивый же, как сонный,
Что-то смутное шептал.
«– Если Бог – Отец превышний,
Все мы – дети у Отца.
В Доме – все, никто – не лишний.
Черви сгложут мертвеца.
Без червей нам быть неможно,
Смерть придет, и жизнь придет.
В мире шествуй осторожно,
Потому что пламень ждет.
Хоть червя здесь кто обидит,
Побывать тому в Аду.
Кто же мир как правду видит,
В сердце примет он звезду.
Он с огнем в душе здесь в мире,
Согревая всех других,
Смотрит зорче, видит шире,
И поет как птица стих.
Если спросят: – Кто вам предки?
Молвим: – Волны предки нам,
Камни, звери, птицы, ветки.
Ходит ветер по струнам,
Дождь скопляется на камне,
Птице есть испить чего.
Сила виденья дана мне,
Всюду вижу – Божество».