Самуил Маршак (пер.): Английская поэзия

Окончила кляча свое бытие, —
В гору да под гору,
Рысью и вскачь, —
Оплакали хором кончину ее
Билл Брюэр,
Джек Стюэр,
Боб Симпл,
Дик Пимпл,
Сэм Хопкинс,
Джон Хок
И старый Джим Коббли и я…

Но песня не кончилась вместе с конем
В гору да под гору,
Рысью и вскачь! —
Хоть умерли все, кто катался на нем:
Билл Брюэр,
Джек Стюэр,
Боб Симпл,
Дик Пимпл,
Сэм Хопкинс,
Джон Хок
И старый Джим Коббли и я…

В ночной тишине, при звездах и луне,
В гору да под гору,
Рысью и вскачь! —
Верхом мы несемся на мертвом коне:
Билл Брюэр,
Джек Стюэр,
Боб Симпл,
Дик Пимпл,
Сэм Хопкинс,
Джон Хок
И старый Джим Коббли и я…

И будем мы ездить верхом до поры, —
В гору да под гору,
Рысью и вскачь, —
Пока не провалимся в тартарары:
Билл Брюэр,
Джек Стюэр,
Боб Симпл,
Дик Пимпл,
Сэм Хопкинс,
Джон Хок
И старый Джим Коббли и я…

Здесь я покоюсь — Джимми Хогг.
Авось грехи простит мне Бог,
Как я бы сделал, будь я Бог,
А он — покойный Джимми Хогг!

В своих портретах, как ни бился,
Добиться сходства он не мог.

Его детьми утешил бог, —
И в них он сходства не добился!..

«Поэзия глупа!» В суждении таком
Есть свой резон. Но не забудь при этом,
Что не всегда дурак рождается поэтом, —
Он может быть и просто дураком!

Лежу под камнем я — вдова
Владельца «Золотого Льва».
Покорный воле провиденья,
Мой сын содержит заведенье.

Он умер оттого, что был он скуп:
Не полечился, — денег было жалко;
Но если б знал он цену катафалка,
Он ожил бы, чтобы нести свой труп!

Оплакивал он многих — по профессии,
Но только раз себе позволил он
Лежать во время траурной процессии
И не напиться после похорон.

Я, гренадер, лежу в земле сырой.
Я простудился, выпив кружку пива.
Не пейте пива жаркою порой,
А пейте спирт — и будете вы живы!

Он долго в лоб стучал перстом,
Забыв названье тома.
Но для чего стучаться в дом,
Где никого нет дома?

Он умер с голоду, и на могиле
Гранитный бюст друзья соорудили.

А ведь при жизни ни один сосед
Не приглашал поэта на обед.

К несчастному несправедливо небо:
Он получает камень вместо хлеба!

Семь спорят городов о дедушке Гомере:
В них милостыню он просил у каждой двери!

Хвалился дьявол в дружеской беседе,
Что соблазнит сиятельную леди,
Но безрассудно было хвастовство!
Кто соблазнил кого?
Она — его!

Пригнул я веточку весной —
Из тысячи одну.
Она не спорила со мной,
Пока была в плену.
Когда же я ее домой
Отправил — в вышину, —

Какой был шум, какой был свист!
Разрезав воздух, точно хлыст,
Она ушла к другим ветвям,
Меня послав ко всем чертям.

И долго в тишине лесной
Шептались ветки надо мной…

— Он целовал вас, кажется?
— Боюсь, что это так!
— Но как же вы позволили?
— Ах, он такой чудак!

Он думал, что уснула я
И все во сне стерплю,
Иль думал, что я думала,
Что думал он: я сплю!

Ханжу кобыла укусила.
Она была права:
Его же проповедь гласила,
Что наша плоть — трава!

Тот, кто кричит на рынке: «Репа! Репа!»,
Но не кричит, когда умрет отец,—
Ведет себя преступно и нелепо.
Он с головы до пяток — продавец.
Ему дороже репа, чем отец!

Для пьянства есть такие поводы:
Поминки, праздник, встреча, проводы,
Крестины, свадьба и развод,
Мороз, охота, Новый год,
Выздоровленье, новоселье,
Печаль, раскаянье, веселье,
Успех, награда, новый чин
И просто пьянство — без причин!