Сергей Юрьев: Осколок зеркала (сборник)

Барабана дробь звучала,
Пульс Сенатского плаца.
Было славное начало,
Но без славного конца.

Кто-то вместо поля брани,
Мостовых в крови людской
Оказался под подолом
У графини Трубецкой.

Скрип колес, мосты, заставы,
Место – каждому свое,
Ваша правда – ваше право
Молча праздновать ее.

Жизнь – цепочка лет случайных,
Что со времени возьмешь…
Ваша правда – ваша тайна,
Ваша тайна – ваша ложь.

Отбывая жизни сроки,
Вы в Отечестве своем
Не нашли себе пороков,
Отложили на потом.

По какой такой причине
Прижились вы по домам?
Где вы, мальчики, мужчины…
Некому поверить вам.

Припасли на всякий крайний
Вы одну из страшных доль…
Ваша правда – ваша тайна,
Ваша тайна – ваша боль.

Нет, это сочиняли не поэты,
Всё было проще – колокол пробил,
Когда уже сорвавший голос ветер
На долгий танец волны пригласил.

На мостике то ровном, то покатом
Стоял рыжебородый капитан
И крыл фортуну трехэтажным матом,
Хотя и был по-своему не пьян.

Как тросы, порвались земные путы,
Планета показала небу киль,
И небо с морем кто-то перепутал,
А бог похмелья – он про нас забыл.

В просоленное небо мы свернули,
В недоуменьи мечется компас,
Вот ангелы в почетном карауле
Кого-то ждут, да, видимо, не нас.

До нас им дела нет, и слава богу,
Меняем круто курс – от маяка!
Корма закрыла дышло Козерога,
Бушприт вспорол слепые облака.

На нас спустилась странной благодатью
Судьбы непредсказуемая блажь,
Всевышний удостоил нас проклятья,
Мы снова жизнь берем на абордаж.

Опять спокойный слышишь склянок звон ты,
От важности надулись кливера,
В кольцо нас снова взяли горизонты,
И на поруки – добрые ветра.

Вперед! Покуда флаги не истлеют,
Меридианы в щепы разнося.
Пусть капитаны в ужасе бледнеют,
Вдали завидев наши паруса.

Нам на воде не писаны границы,
Блуждаем в океанах и веках,
Земля предпочитает откреститься
От тех, кто не был принят в облаках.

И мы не одиноки в черном списке –
Религии, идеи, корабли,
Которым век отказывал в приписке
Ко всем портам и неба, и земли.

Нет, это сочинили не поэты,
Нет, мы не миф, не присказка, не сон.
Всем временам даны свои приметы,
Лишь мы одни – примета всех времен.

За старой каменной стеной
Рассветно-розового цвета
Твой город поражен чумой,
Спасенья нет – ты знаешь это.

Не слышно гомона дворов,
Лишь чей-то стон – всё выше, выше…
Из подчинения ветров
Все флюгера на башнях вышли.

Покинем гиблые места,
Хоть это и до слез непросто,
Озлобленная доброта
Куда бессильней доброй злости.

Кто будет бог, а кто пророк,
Не важно… Мы пойдём по жизни
Туда, где нет ещё дорог,
Погрязшие в идеализме.

Что нам терять в судьбе своей…
В отпетом и воспетом мире
Мы не нашли себе цепей,
Не завели себе кумиров.

Пусть наяву не будет снов,
Зато мы будем в отдаленье
От зачумленных городов
С обезумевшим населеньем.

Под небом, расчлененным на куски,
Бредет земля через пространство вброд,
Давно устав от страха и тоски
И ожиданья завтрашних невзгод.

Полнаселенья, головы задрав,
Высматривают что-то в вышине,
И кто-то будет безнадежно прав
В том, что остался верен тишине.

А прочие собьются в тесный круг,
Не пожелав смотреть со стороны,
Как все надежду покупают с рук,
Хотя и с рук дороже госцены.

Мир – как табун безумных лошадей,
Где каждый от отчаянья готов
Надежду пить с ладоней у друзей,
Надежду пить с ладоней у врагов.

И никому отказывать нельзя,
И будет мир надеждой сыт и пьян,
И вязкой тьмой окутает глаза
Чернеющий от копоти туман.

Пусть мир похмельный встанет поутру,
Пусть впору петь не песни, а псалмы,
Мы снова вступим в вечную игру,
Которую придумали не мы.

Снега выпадают, и тают снега,
Рождаются люди, и люди уходят,
Становится тесной любая свобода,
Становится праздной любая тоска.