Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

О жизни повесть начинаю.
Когда, в предстарческих годах,
На все дурачества минувших лет взираю,
Не рифма — долг велит воскликнуть:
«Ах!» Родителям моим скажу я не в укору,—
Не мне судить их брачные дела,—
Я выброшен на свет, мне кажется, не в пору.
Увита колыбель не розами была…

Фортуны пасынок, не барич, сын дворянский,
Я не в Аркадии — в Москве рожден, в Мещанской.
Когда рожден? Не помню я.
Я не люблю мой день рожденья:
Напоминает он мгновенность бытия…
А это скучно мне, друзья!

Лишен я сладких чувств к родительскому дому:
Еще в младенчестве отцом
Я отдан деду был седому, —
Он прежде жил в кругу большом,
Под старость бил хлопушкой мошек.
Мой дед в отставке бригадир;
Он цельных не любил окошек…
Глядел из щелочки на мир;
Гулял между кустов в заглохшем огороде;
Под сению рябин дивился он природе;
А я, при нем, чертил указкою букварь.
Мой дядька — конюх был, наставник — пономарь.
Под стражей бабушки и няньки Акулины,
На выучку, меня учили по-латыни;
Твердил я книги наизусть.

О детских летах я одну лишь помню грусть.
В ребячестве мою стесняли слишком волю:
Таков обычай был у прежних стариков;
Я вырос; вырвался из дедовских оков
И пожил шибко в Петрополе.
Товарищей имел двух славных молодцов…

Но я не призывал духо́в:
Мефи́стофель ко мне из ада не явился…
И я душой не развратился.
Ты, луч поэзии! мой добрый гений был!
Ты силой творческой мой дух воспламенил.
Мечты прелестные! Щастливые мгновенья!
Мне внятен стал язык богов;
И предо мной таинственный покров
Упал с прекрасного творенья…

Призывный с неба глас мне слышался:
Живи!
Ум рвался сбросить в прах невежества оковы;
Прозрели чувства; мне представился мир новый;
Я жажду ощутил и славы и любви…
Мне сердца не сжимал хлад опыта суровый,
Я в нем, казалося, Природу всю вмещал;
Я жизнью свежею дышал,
Боготворил мои мечтанья…
Восторг поэзии святой
И роскошь вымысла и знанья
Угадывал душой.

Я, педантической не убоясь ферули,
Наморщивши дворянское чело,
Ученое избрал по вкусу ремесло:
Тут, с важностью взмостясь на Кантовы ходули,
Всему учился я, старухам злым назло,—
И Хемам. Логиям, и Истикам, и Икам,
Линейкам, точкам и кавыкам…
Знакомы стали мне надзвездные края,
Устав и летопись Природы.

В весенние, доверчивые годы
Огромный свиток бытия
Я развернул с благоговением;
Седую древность полюбил:
Узнал народов жизнь, их славу, их паденье;
Мир настоящий позабыл.
Я жил в давнопрошедшем мире:
То в Спарте, в Мемфисе, то в Риме, то в Эпире.
Я с чердака вселенной управлял,
Анахронически мечтал:
Сидя недвижимо на сломанном диване,
Студент, то Кесарь гордый в стане,
Самовластитель римский был;
То Мильтиад, карал я персов в Марафоне;
То в Капитолии торжествовал Камил,
В лавроволиственной короне;
То, славой утомлен, я в неге отдыхал,
Лелеясь роскошью любезного народа,
Афинским воздухом дышал…

Где ж Греция? Где Рим? Прекрасная Природа?
Где мой высокий идеал?
Где Капитолия? Где общество гигантов?
Я с неба Аттики на русский снег упал…
Меж фрейлин отставных и отставных сержантов,
Смешной, классический чудак,
Я жил по-книжному и делал всё не так…

Какая ж польза от ученья?
Для просвещенья
Убил я года три;
Я многое узнал a priori,
А тайны опыта и успевать уменья
Из книг не вычитал, дурак.
Дурацкий кстати мне колпак.

Прельстясь веков минувших славой,
Мой ум стал слишком величавый,
И окатонился мой нрав:
Чуждался обществ я, чуждался я забав.
Но от Истории, сей хартии кровавой,
Где нам о щастии так мало говорят,
Где много лгут и много льстят,
Щастливей не был я: она роман печальный,
Нередко спутанный и часто не моральный…
Я перестал его читать…

К чему рассудок обольщать?
К чему ходули мне? Мой в мире путь недальный:
Плутарх и Ливий был забыт,
Саллустий пламенный, разгневанный Тацит.
Без них век целый Фирс провел благополучно…
Всю жизнь учиться, право, скучно.
Меж римско-греческих теней
Не всё ж сидеть мне с мертвецами;
И, я не потаю пред вами,
Мне посмотреть живых хотелося людей.
В России солнце греет тоже,
Есть храбры юноши, есть девушки пригожи:
Без греков весело на родине моей…
Так басни книжные — на что же?
Без них бы смертных род здоро́вей был, ей-ей!..
На чердаке мне стало душно.