В феврале 1830 года Ободовский уезжает за границу, где остается до 1835 года, слушая лекции в Германии и Швейцарии; здесь он получает диплом доктора философии. По возвращении в Петербург служит в качестве переводчика департамента внутренних сношений, а с 1839 года возобновляет педагогическую деятельность (инспектор классов училища св. Екатерины, профессор российской словесности Главного педагогического института и т. д.). Как педагог Ободовский пользуется известностью в аристократическом Петербурге. Однако подлинную популярность ему приносят драмы — переведенные, переделанные и оригинальные, — непременная принадлежность русской сцены 1830–1840-х годов; огромный успех выпал на долю его «Велизария» (1839). Драмы Ободовского, профессиональные, написанные с хорошим знанием сцены, однако не свидетельствовали об оригинальности дарования и наряду с драмами Кукольника и Полевого трактовали преимущественно мелодраматические и официально-патриотические сюжеты. Столь же официально-патриотический характер носят и его поздние литературные выступления; значительное количество поздних его стихов осталось в рукописи [186] См.: И. Кубасов, Платон Григорьевич Ободовский. — «Русская старина», 1903, № 11, с. 353; Б. М. Городецкий, Платон Григорьевич Ободовский. — «Исторический вестник», 1903, № 12, с. 987.
.
293. УТРО [187] С берега Финского залива.
Мглистое небо слилось с Океаном,
Скалы подернуты синим туманом.
Месяц мелькает в густых облаках
Тихо и плавно, как лебедь в волнах.
Дремлют поляны, волнуются ивы,
Древняя роща во мраке шумит.
Ветр-пробудитель крылом прихотливым
Лип ароматных верхи шевелит.
Вот прояснились зарею поляны,—
Жизнь разлилась по росистым цветам.
Сплыли со скал голубые туманы,
Розовый свет пробежал по скалам.
Вот на румяном краю небосклона,
Слитого с гладкой поверхностью вод,
Выплыло солнце из влажного лона.
Тих, животворен светила восход.
О благодетельный зодчий вселенной!
Виден ты нам из величья чудес.
Ты разостлал над землей пробужденной
Рдяное утро, как пышный навес.
Боже! ты солнца незапным сияньем
Наших очей не хотел ослепить, —
Сон пробуждая денницы мерцаньем,
Слабые вежды помог растворить.
Солнцу подобно из тьмы Вифлеема
Жизни светило взнеслось над землей
Нас провести к вертограду эдема,
Дух окропляя небесной росой.
Алой деннице на Праге Востока
Дивных пророков подобен восход.
Все, разгоняя туманы порока,
К сретенью бога будили народ.
Солнцу подобно горит над вселенной
Веры светильник, владыкой возжженный,
Свет разливая на наши сердца,
Путь озаряет к селеньям отца.
1823
Иерусалим, печален образ твой!
Иль туча божеского мщенья
Нависла над твоей главой
С перуном грозным разрушенья?
Ужель грядет на Суд разгневанный Владыка?
Ужель палит тебя горящий лик его?
Нет, нет, не узришь ты божественного лика!
Он скрыт от взора твоего.
Врага ополчая, каратель незримый
Развеет преступных Иакова чад,
Как пепел, грозой по полям разносимый,
И с треском рассыплется царственный град.
Суд близок! трепещет
Салим нечестивый,
Предчувствие казни
Смущает его.
Всклубилися волны
Морей чужеземных,
Средь парусов белых
Сияют орлы [188] Римские знамена.
И, крылья расширя,
Горят нетерпеньем
Израиля сердце
В когтях растерзать.
Иерусалим, Иерусалим,
Колосс, до неба вознесенный!
Со всем величием своим
Ты сгибнешь, Римом поглощенный.
Сион! гнев божий над тобой!
Тимпан твой смолкнет сладкозвучный,
И припадет к земле главой
Левит Иеговы злополучный.
Падет пред Римом гордый град!
Орел взлетит на верх Сиона
И устремит свой алчный взгляд
На пепел царства Соломона.
Ожесточенный раб, прибегни к покаянью!
Израиль, обратись к престолу Судии!
Воззри на небеса, верь казни предвещанью [189] О сих предзнаменованиях казни иудеев говорит Иосиф Флавий.
,
О горе! сочтены Иеговой дни твои!
Воззри, в полночной тишине,
Предвестник божеского мщенья,
Меч грозный в тучах и в огне
Висит над чадом отверженья.
Читать дальше