Михаил Яснов: Пылая страстью к Даме. Любовная лирика французских поэтов

Несколько позже академик А. Кони, человек зоркий и умный, отмечал в рецензии на книгу переводов И. Тхоржевского из новейшей французской поэзии: «Отличительной чертою произведений современных французских поэтов является печаль и притом по большей части личного характера. Французская душа, которая когда-то стремилась так много сделать для человечества вообще и веру в бессмертие личности восторженно заменила верой в торжество идей, как будто устала и изверилась в самой себе. Кругозор ее сузился, и, несмотря на громкие и красивые фразы о человечестве, вопросы личного счастья стали у французских поэтов на первом плане. В последней же области уже почти нет ни «музы, ласково поющей», ни «музы мести и печали», а лишь мелочный и эгоистический самоанализ».

В свое время эти слова звучали злободневно, Кони дважды с неодобрением подчеркивает слово «личный», – между тем после романтиков «личная» драма поэтов конца века стала подлинным поэтическим откровением, а «мелочный и эгоистический самоанализ» дал образцы блестящей лирики. Под воздействием Бодлера складывался определенный стиль «проклятых», где смешано высокое и низкое, поэтическая терминология, уличный жаргон и арго богемы, традиционность и формальные поиски, ведущие к свободному стиху. При этом весьма существенной оказалась романтическая традиция, но не та, которую позднее Аполлинер назовет «неким отзвуком декоративных красот романтизма», а скорее, по его же словам, та «пытливость», которая побуждает поэта «исследовать любую область, где можно найти для литературы материал, способствующий прославлению жизни, в каких бы формах она ни являлась».

В творчестве самого Аполлинера любовь драматична; это незаживающая рана, это «солнце с перерезанным горлом» – незабываемая метафора мощного лирического чувства. Любовь и смерть появляются почти всегда рука об руку. Здесь намечается та «область двусмысленности», которая так привлекает исследователей и комментаторов творчества Аполлинера и которая так пересекается с его биографией. Всю жизнь Аполлинер писал о своих несложившихся любовях; каждая новая была поводом помянуть прошлую, вновь напомнить об этом «аде» в душе, вырытом своими руками, о коренной, по его мнению, несхожести между мужчиной и женщиной, из которой проистекает все «злосчастие в любви», многократно испытанное самим поэтом.

Эту ноту подхватили многие лирики двадцатого столетия, и все-таки заповеди юношеской морали – смеяться, пить, петь и любить, – даже обогащенные трезвостью и мудростью возраста и опыта, остаются теми «словами-сигналами», по которым узнается и признается любовная лирика. «Я благодарен женщинам, потому что им обязана своим существованием моя поэзия!» – к этому восклицанию Беранже могли бы присоединиться все французские поэты.

Михаил Яснов