Дмитрий Кедрин - Избранные произведения

Витязь по долине едет молча,
Сзади слуги, как велит обычай.
Едет он без песни и без клича
По лесам и по тропинкам волчьим,
Смотрит вдаль — и всё дрожит от взгляда
В смертный бой идущего Злогляда!

Ночью по ущельям тем проклятым
Рыщут только дикие собаки…
Красное вино там пьют юнаки,
На груди у них скрежещут латы,
Их мечи звенят, болят их раны:
Насмерть стали краевые баны!

Между ними прислонился к ели
Смуглый витязь с девичьим румянцем.
Словно месяц в речке, блещет панцирь.
На кинжале пальцы онемели,
Ветер кудри чешет, в губы дышит,
Обвевает шлем, перо колышет.

А когда раздастся песни слово:
«Сизый сокол складывает крылья!» —
Вила горная все слезы выльет
У глухого озера лесного:
Ей в воде привидится-приснится
Смерть отважных банов у Ситницы!

Наша Марава, река горделивая,
Плавно теки плодородными нивами,
Лейся полями, левадами светлыми, —
Минули муки пятисотлетние,
Нами отпеты могилы высокие
Жизнь положивших за родину соколов!

Ты родилась под Сталачем, под городом
Непобедимого племени гордого,
Знаешь, как борется храбрая Сербия,
Помнишь заветы старинные, верные:
Лучше уж холод покрова надгробного,
Чем надругательства недруга злобного!

Пой же, Марава, река горделивая,
Песню свободную, песню счастливую,
Пой ее в лад с говорливыми чащами —
Песню веселую, сердце пьянящую,
Как отдыхает над нивой зеленою
Честного пахаря грудь утомленная!

Ночью ворона окликнул ворон
На вершине лысой Гаревицы:
Трое соколов упали в терен
У студеной речки Жеравицы.
Горьким дымом пахнет скорби слово:
Пали в схватке соколы царевы!

Средь Косовской полегли равнины,
Их уста румяные остыли,
Сломаны врагом мечи стальные,
Волосы рассыпались густые.
Прячется за тучку месяц новый:
Бездыханны соколы царевы!

С недопетой песней из Поцеря
Спят глубоко трое белокрылых,
Снег пошел от соколиных перьев,
Мгла седая поле задымила.
Побратим! Блюди их сон суровый:
Утомились соколы царевы!

Никогда я не был на горе Козаре,
Не глядел с вершины острыми глазами,
Я другим за это награжден по-царски:
Видел я девичий хоровод козарский.
В нем одну тебя лишь разглядел я только, —
Боль моя, Драгиня, душа, княжеполька!
В этот день июльский, грозовой и жаркий,
Серая волчица, смуглая козарка,
Ты со всею страстью молодого пыла
Пела и плясала, хоровод водила.
День Ильин был зноен, и горячим валом
Пламя разгоралось, пламя бушевало,
Месяц урожайный изнывал от жара…

О, вершины Грмеча, Козары и Дрвары,
О, темные ночи, о зоркие, волчьи
Серба партизана пристальные очи,
Выпавшее знамя боевой бригады,
Дни и ночи битвы, дни и ночи яда!
Земля молодеет, земля молодеет,
Молодой землею партизан владеет, —
Залп из-за пригорка, меткий и летучий,
Удар из засады — молнией из тучи!..
Стану в пляске гнуться, буйным косам виться!
Выстрелы в Витловском, пальба в Мраковице,
В сердце льется песня всё хмельней, всё слаще —
О ночном набеге, о селе горящем,
Слышен клич Метели в утреннем тумане,
И стучит немолчный пулемет Восстанья!

Девушка! Ты — сладость вина молодого!
Девушка! Ты — знамя бунта краевого!
Ты — кремень, что искрой под копытом брызнул!
Ты — моя Краина! Ты — моя отчизна!..
Был февраль, под Грмечем завывала вьюга,
С пятою бригадой шла моя подруга,
Впереди порхая, сквозь четыре боя
Часть свою на танки вела за собою!

Никогда я не был на горе Козаре,
Не глядел с вершины острыми глазами,
Но зато другим я награжден по-царски:
Видел я под Грмечем хоровод козарский —
Хоровод козарский — жаркое сраженье,
Сломанный железный обруч окруженья.
Видел, как на битву наряду с другими
Шла моя Краина, шла моя Драгиня!

Девушку сразила в схватке пуля злая,
Но не смолкла песня, но глаза пылают,
Хоровод всё вьется, колокол всё слышно,
Недруга в сраженье одолел краишник…

Мне тебя забыть ли, мне тебя не петь ли, —
Молодая яблонь, широкие ветви?!