Олег Северюхин - Я вас поглажу мягкой лапой

Носила жизнь его немало,
На Иртыше нашел причал,
И здесь по всякому бывало,
Всегда по теме не молчал.

Его семья, жена и дети,
Наверно, скоро скажут – дед,
Вот чудо чудное на свете
Жизнь продлевает на сто лет.

Шагал по жизни Александром
С российским отчеством Иваныч,
Полвека словно кинокадры,
Пора уже писать романы.

Могу сказать под звон гитары:
Будь здрав и оставайся человеком,
К тебе пришли там пивовары,
Давай, по пиву с чебуреком!

В Сибири много атаманов
Они повсюду атаманят,
И много пьяненьких шаманов,
Что круглосуточно шаманят.

Их труд тяжелый и опасный,
Процесс прогноза очень труден,
С клиентом будешь несогласный,
То кулаком получишь в бубен.

Зато легко писать лубок,
Про мамонтов и родственных приматов,
Не надо знаний на зубок
И от профессоров мандатов.

Лубок всегда спасал людей,
От травм и всяких переломов,
А появлялся вдруг злодей,
Его лубком лупили без законов.

Лубок всегда предельно прост,
Он весел, ясен для любого,
И если нарисован где-то хвост,
То у хвоста баран или корова.

Бывают здесь и пьяные лубки
Про соловьев и резвых мосек,
Слонов, съедающих дубки,
И ярмарку описанных авосек.

Сибирью будет прирастать
Богатство, слава всей России,
Есть там особенная стать,
Потомки декабристов сохранили.

Привет тебе молчащий друг,
Твое молчанье громче слов,
Не камни падают вокруг,
Спокоен ты среди ослов.

Живем мы в стаде по законам,
Избрали умных думать думу,
Шумим под чьим-нибудь балконом
И просим дать нам сена в сумку.

А ты молчишь и где-то в стороне,
Я часто на тебя в обиде,
И если буду я в огне,
То ты не будешь в прежнем виде.

Со мной ты должен соглашаться,
Считая темп на нашей лодке,
Твоим я буду глашатаем,
Кричать везде, не жалко глотки.

Придется стать мне белой птицей,
Кричу, где надо отмолчаться,
Я не богат и дух не нищий,
С тобой не видеть мне богатства.

Про нас двоих не сложат песни,
Не сочинят стихов, историй,
И будет награжден тот вестник,
Кто видел нас за дальним морем.

На город опустился свет дневной.
Один лежу, и нет тебя со мной.
Я было накалился добела,
Сейчас остыл, такие вот дела.

Меня не греет солнца свет,
Теплей тебя и девы нет.
Опустится на город ночи тьма,
Ко мне домой придешь сама.

Я для тебя убавлю свой накал,
Хоть я ни капли не устал,
Боюсь, ко мне ты прикипишь,
А я свободный человек, малыш.

Вот захочу, и прорубь прорублю,
И на бутылку рубль к рублю,
Хочу, и в речке утоплюсь,
А захочу, сейчас же я женюсь.

Пойдем мы в церковь по мосту,
Стихи доверю я листу,
Картину напишу, был бы холст,
И сало б ел, и был бы толст.

Мне много не надо в этом мире большом,
Я построил себе очень маленький дом,
Рядом речка бежит, чтоб бельё полоскать,
Тундра – мир и другого не буду искать.

Отношусь без восторга к чужим похвалам,
Осторожен всегда к равнодушным словам,
Злейший враг в похвалах рассыпается вдруг,
Равнодушный не враг, но и точно не друг.

Не хочу первым быть в этом мире большом,
Перед всеми ходить, словно ты нагишом,
Рвутся все и во всем лучше первого быть,
И не надо для них огород городить.

Я скажу – первым будь и вот водки ведро,
У Второго для всех есть тепло и добро,
Он не бьётся за лавры, щенячий восторг,
И ему на востоке пораньше и Солнце встаёт.

Все волненья в душе – суета из сует,
Не для этого Кто-то создал белый свет,
Не для этого море ласкает волной,
Нам нужны в жизни гавань, любовь и покой.

И тебе, Иван, буэнос ночес,
Ночь у вас уж шибко коротка,
Если спать, однако, не захочешь,
То давай гудеть в ацтекских кабаках.

Местные креолки, что чукчанки,
Их не надо долго раздевать,
Потанцуешь с ними «чунгу-чангу»,
И рядками складывай в кровать.