Данте Алигьери - Божественная комедия. Рай

4. Молчанье в лире разлило прелестной,
На струнах чьих рождаются слова
Лишь только под перстом руки небесной.

7. Могли ль быть глухи эти существа
К мольбе моей, столь страстной и сердечной,
Возжегши жажду знать во мне сперва? [237]

10. Как в жалобе прав смертный бесконечной,
Утрату и лишение терпящий
В своей к тому приязни, что не вечно!

13. Тому подобно, как в лазури спящей
Порой внезапный огонек блистает
И привлекает блеском взор блудящий,

16. Явясь звездой, что место изменяет,
(Хоть призрак нас обманывает ложью,
И в крае том ничто не погасает)

19. Так справа, вплоть до крестного подножья
Сошла звезда от сих светил соитья, [238]
Что сочетала в небе сила Божья;

22. Но этот жемчуг не расстался с нитью, [239]
Лишь молнией скользнул по злату ризы,
Как светоч в алебастровом прикрытье.

25. Столь доблестной явилась тень Анхиза, [240]
Как наша славная гласит нам муза,
Узрев Энея над землею низу.

28. – О sanguis meus, о super infusa
Gratia Dei, sicut tibi, cui
Bis unquam coeli janua reclusa? [241]

31. Так пламенник промолвил; потому я
Направить взгляды поспешаю к Даме
И столбенею, увидав такую

34. Улыбку и в очах такое пламя,
Что, мнилось, счастье поры далекой
Моего рая вижу я очами. [242]

37. А дух, и слуху сладостный и оку,
Еще к той речи сделал прибавленье,
Но я не понял смысл его глубокий,

40. Хоть не по умыслу ее значенье
В своих словах он выразил неясно:
Мысль не вмещалась в смертном разуменье.

43. Когда же лук ослабнул жажды страстной
И слово к цели снизошло, доходной
До пониманья смертных, – громогласно

46. – Благословен, воззвал он, верховодныий
Вожатый, что до этого предела
Путь в небо указал душе мне сродной!

49. И продолжал: Желанье, что горело [243]
Во мне при чтенье книги той громадной,
Где вечно все, что черно и что бело,

52. Насыщено тобой, в той страсти жадной,
И благодарность я хочу вознесть
Тебя вознесшей в этот край отрадный. [244]

54. Источник моего познанья есть
Тот, из чьего единства истекает
Необходимо три и пять и шесть. [245]

58. Без слов узнал бы я, что побуждает
Меня к сильнейшей радости и кто я,
Кто всех приветливей тебя встречает.

61. Здесь все – и малое, как и большое, —
Глядится в зеркале, где отразится
Мысль прежде, чем сложилась головою.

64. Но да любовь святая утолится,
(В ней бодрствую я, созерцатель вечный,
И все мое стремленье в ней гнездится).

67. Пусть голос твой уверенный, сердечной
Суть жажды явит, да ее уважу
Ответом я, – готовым уж, конечно! [246]—

70. На Беатриче я взглянул; она же
Так улыбнулась, слыша спрос безмолвный,
Что мой порыв вспорхнул мгновенно даже!

73. – Любовь, сказал я, с силою верховной,
Вас приобщив первичных равенств чарам,
Вас тяжестью отяготили ровной.

76. В том солнце, что своим вас греет жаром
И светом вас светлит, они столь равны,
Что все сравненья пропадают даром.

79. Но воля с силой смертных, как издавна
Вам хорошо понятно и знакомо,
Не вечно рядом шествуют исправно.

82. Я, смертный, сим неравенством гнетомый,
Словами не небесными, земными
За ласку вас благодарю приема! [247]

85. Но ты, живой топаз, меж дорогими [248]
Камнями Бога в этой низке горней,
Молю тебя, открой свое мне имя.

88. – Потомок мой, от моего ты корня,
И долгое тебя я ждал здесь время,
Обрадован теперь тем непритворней.

91. Тот, от кого прозвалось ваше племя,
Столетие проведший напоследок,
На горное всходя под гнетом темя, —

94. Он был мой сын и твой далекий предок. [249]
Его усталость сократи делами,
Чтоб слезный ток ему был меней едок. [250]

97. Флоренция, обвитая стенами, [251]
Что третий час ей били и девятый,
Мирна, трезва и нравственна сынами

100. Жила при мне. Ни диадем из злата, [252]
Ни поясов еще она не знала
Ценней, чем грудь, что поясом объята.

103. Рождаясь, дочь отца не устрашала
Грозой расходов свадебных несметной,
И время свадьбы срок не преступало.

106. Но не было зато семьи бездетной; [253]
Явивших вам, на что годны покои,
Сарданапалов не было заметно.