Анетт Асп - Круто! Как подсознательное стремление выделиться правит экономикой и формирует облик нашего мира

Линднер различает позитивные и негативные формы бунта. Социолог Пол Халмош, в 1957 г. перефразировав мысль Линднера, сказал: «Позитивный бунт – это творческое приключение личности, вырывающейся за границы общепринятого, рутинного и застойного; негативный же бунт разрушителен, антисоциален и ограничивает развитие» {274} 274 Halmos, Paul. 1957. Towards a Measure of Man: The Frontiers of Normal Adjustment. New York: Routledge & Kegan Paul, p. 90. . Больше всего Линднера тревожило то, что, по его мнению, подавление позитивного бунтарства массовым конформистским обществом привело к появлению поколения негативных бунтарей – психопатов и малолетних правонарушителей. Этой обеспокоенностью он делится на страницах различных изданий, в частности Time , где в 1954 г. появилась его статья «Бунтари или психопаты», взбудоражившая общественность. В ней Линднер рассматривал проблему роста подростковой преступности. К этому времени его тревога усилилась еще больше: «Психопатии становится подвержена уже не только молодежь, но и целые нации и популяции – буквально все человечество. Короче говоря, мир действительно сошел с ума» {275} 275 Lindner, Robert. 1954. “Rebels or Psychopaths?” Time , December 6. .

Мейлер часто навещал Линднера в Балтиморе, где тот работал в различных психиатрических заведениях. Из бесед с другом Мейлер узнавал о том, почему проявление бунтарского инстинкта необходимо для душевного здоровья, и о том, как связь между жестокостью и массовой культурой создала общество психопатов. Однако в изложении Мейлера идея позитивного бунта где-то затерялась. Линднер представлял его как «зрелый» бунт – отцы-основатели как прототипы подобных бунтарей и Билль о правах как продукт полезного бунтарства {276} 276 Lindner, 1956, Must You Conform? . Мейлер, скорее всего, понимал, что такой знакомый и успокаивающий образ бунтаря слишком обычен для его манифеста. Вместо этого Мейлер превознес как нового бунтаря именно психопата – этот термин встречается в эссе порядка пятидесяти раз. Исключив из картины позитивное бунтарство, Мейлер превратил ничем не ограничиваемое психопатическое стремление к сексу и насилию в цель жизни бунтаря, в образ жизни американского экзистенциального героя. Для Мейлера психопат стал новой формой личности, которая должна занять в обществе доминирующее положение, отвергнув конформизм и сублимацию.

Энтузиазм Мейлера по поводу психопатического бунта поднимает серьезный вопрос. Бунтарь в психотерапевтическом контексте – бунтарь без причины – мало похож на человека, восстающего против несправедливости. Последний в пятидесятых годах также занял важное место в общественном сознании, особенно с выходом в свет книги нобелевского лауреата Альбера Камю «Бунтующий человек» (1951) [52] Камю А. Бунтующий человек. – М.: Политиздат, 1990. – Прим. пер. . Камю считает, что акт бунта создает ценности, благородство и солидарность (он пишет: «Я бунтую, следовательно, мы существуем»). Идея же Мейлера, напротив, сводится к негативному бунту Линднера.

Сегодня, с точки зрения нейробиологического подхода в психиатрических исследованиях, линднеровский негативный бунт, который иногда до сих пор называют психопатией, а иногда – диссоциальным расстройством личности, характеризуется низкой степенью эмпатии и эмоциональности, реактивным гневом и неуважением к общественным нормам. У мужчин такое расстройство диагностируется в восемь раз чаще, чем у женщин {277} 277 Black, Donald W. 2013. Bad Boys, Bad Men: Confronting Antisocial Personality Disorder (Sociopathy) . New York: Oxford University Press. . Психологи также изучают состояние «неподчинения», которое описывают как рискованное поведение, приводящее к нежелательным последствиям для здоровья {278} 278 Klabbers, G., et al., 2009. “Measuring rebelliousness and predicting health behaviour and outcomes: An investigation of the construct validity of the social reactivity scale.” Journal of Health Psychology 14:771–79. . Некоторые люди отвечают «реактивным неподчинением» на просьбы следовать правилам – например, когда парковщик указывает им, что нельзя оставлять машину в определенном месте. Такие требования воспринимаются человеком с возмущением. Нет никаких причин отказываться следовать правилу. Эти люди просто не желают, чтобы им указывали, что делать. Одна из форм неподчинения – «проактивное неподчинение», которая выражается в том, что человек испытывает приятное возбуждение от нарушения правил.

По этой причине бунтарская крутизна в восприятии Мейлера не имела под собой политических оснований. Действительно, битники, за исключением Гинзберга, по большей части были откровенно аполитичны (тот факт, что они своим творчеством порой выражали бунтарские идеи, во внимание не принимался). Сутью оппозиционности бунтарской крутизны стало отделение себя от общества и его «одомашнивающих» связей – не изменение, а простой исход .