Ричард Овери - Сталин и Гитлер

Конфронтация между партией и государством там, где она имела место, была следствием существования до 1933 года огромного государственного аппарата, полностью независимого от национал-социализма. У партии не было необходимости строить государство, скорее наоборот, перед ней стояла задача сломать его. Советский проект носил конструктивный характер, задача национал-социализма в Германии была преобразующей. Важные области общественной деятельности не вписывались в традиционное государство: Трудовой фронт, СА, СС, Гитлерюгенд, с 1936 года четырехлетний план подготовки к войне, национал-социалистическое женское движение. Ключевые области государственной деятельности были просто проигнорированы партией. Законодательную систему, системы безопасности и полиции некоторое время защищал от вторжения партии национал-социалист, министр внутренних дел Вильгельм Фрик, сам бывший чиновник, однако в июне 1936 года право управлять этой сферой в духе национал-социализма завоевал Генрих Гиммлер. СС была наиболее амбициозной и хищной структурой партии. Во время войны СС консолидировала свои позиции, став по существу самостоятельной политической силой, после чего распространила свою власть и на другие сферы государственной деятельности. Центральным элементом в борьбе против традиций нормативного государства и в стремлении преобразовать сохранившийся министерский аппарат в более гибкий инструмент движения был аппарат безопасности. В 1944 году Гиммлер был министром внутренних дел, эсэсовский судья Отто Тирак – министром юстиции, а высокопоставленный чиновники СС управляли важными отраслями экономики. Гигантская работа по планированию послевоенного германского порядка была передана в руки СС и партийных руководителей 113.

Гитлер опасался возникновения чрезмерно бюрократизированной партийной структуры, но он, как и Сталин, который ничего не предпринимал для того, чтобы остановить нарастающую стагнацию Советского государства, ничего не делал для того, чтобы предотвратить трансформацию или демонтаж прежнего государства. Сталину государство было необходимо, чтобы контролировать партию; Гитлер нуждался в партии, чтобы контролировать государство. Эти различия в политических приоритетах нашли отражение в том, как оба диктатора относились к проблеме конституции. Сталинская конституция 1936 года была по существу описанием государственной власти и институтов государства, в которой руководящая роль партии была упомянута только дважды – и то косвенно 114. Попытки создать концепцию формальной реформы государства в Германии натолкнулись на враждебность со стороны лидера, который в отличие от Сталина опасался, что зафиксированные письменно законы могут ограничивать функции диктатуры 115. Советский проект был реализован в косном бюрократическом Советском государстве, административная структура которого страдала от избытка чиновников высшего ранга и, напротив, недостатка низовых работников, – государстве, просуществовавшем еще сорок лет; новое Германское государство исчезло с карты мира в 1945 году, все еще пребывая в стадии самоопределения, хотя и времени, в течение которого оно существовало, оказалось вполне достаточно, чтобы продемонстрировать, что структура государства здесь на каждом ее уровне была куда ближе к идее «партии-государства», чем это было в Советском Союзе 116.

Однопартийное государство было новым явлением для Европы в период между двумя войнами. Ни в одном европейском государстве до 1914 года не доминировала и не была руководящей силой одна-единственная политическая партия. Вопреки уверенным заявлениям о роли партии, оба движения – большевизм и национал-социализм – представляли собой экспериментальные движения, а не заранее спроектированные до мелочей системы. Во главе их стояли преимущественно обычные немцы и русские, обладавшие весьма ограниченными навыками административного управления либо вовсе не имевшие этих навыков, и у которых во многих, если не во всех случаях не было никакого опыта политической организационной работы.

Этим и объясняются те неимоверные усилия, которые направляли на укрепление самодисциплины и образование обе партии в своем стремлении превратиться в более эффективные и сплоченные движения. Этим объясняется и то, что в глазах населения партийные функционеры временами совершенно справедливо казались коррупционерами, продажными и малокомпетентными; некоторым членам партий в обеих системах суждено было оказаться в концлагерях. Обе партии были самоучками; они выжили, пройдя через школу жизни и потому, что любая другая альтернатива была насильственно устранена, и потому, что широкие слои населения разделяли их амбиции.