Ричард Овери - Сталин и Гитлер

Акцент во всех теоретических трудах Сталина на необходимости единой партийной линии, железной дисциплины, полной централизации руководства, несомненно, предопределяет появление идеи о том, что на каком-то этапе должен появиться единственный лидер, однако достаточных данных, что мысли Сталина двигались именно в этом направлении, не существует. Когда в 1931 году немецкий биограф Эмиль Людвиг в ходе интервью задал Сталину вопрос, как тот может объяснить свое более высокое положение в коммунистической иерархии, Сталин ответил, что марксизм «никогда не отрицал роль героев». Хотя он к этому скромно добавил, что «любой другой мог бы оказаться на моем месте», он не отрицал необходимости героической фигуры, добавив совсем обратное: «кто-то должен был стать им» 15. Сталин не пытался теоретически обосновать необходимость культа героической личности. Известно, что он много читал об истории великих правителей России, особенно об Иване IV (Грозном) и Петре Великом, которые в 1930-х годах были реабилитированы и в угоду Сталину стали изображаться русскими историческими героями. Он увлекался Достоевским, в романе которого «Преступление и наказание» исследуются идеи, дающие мировым историческим личностям право действовать по своему усмотрению, вопреки общепринятой морали и идеологическим барьерам. Многим запомнилось его совсем не теоретическое замечание – «людям нужен царь», которое часто трактуется как объяснение причин резкого перехода от коллективного руководства к единоличной власти 16.

И все же имеется много свидетельств того, что в годы своего диктаторства Сталин чувствовал себя явно не в своей тарелке, когда ему приписывали статус культовой личности. «Во-первых, – вспоминал позднее Молотов, – он сопротивлялся культу личности… ему совсем не нравилась эта лесть». И только позже, после войны, это «стало ему немного нравится». По мнению Молотова, более поздний Сталин был довольно «тщеславным» 17. В своей речи, произнесенной в ноябре 1937 года, Сталин настаивал на том, что «личность не является главным вопросом» и, что он не «выдающийся человек», а трудолюбивый и добросовестный слуга народа 18. В письме, адресованном в феврале 1938 год детскому издательству, Сталин жаловался на то, что в намеченной к публикации книге «Рассказы о детстве Сталина» было много фактических ошибок, вымыслов, преувеличений и «незаслуженной похвалы». По его мнению, это было не самое худшее: «книга имела тенденцию запечатлевать в памяти детей (и людей в целом) культ личностей, руководителей, безгрешных героев». В итоге он приказал сжечь книгу 19. Важно здесь то, что причина культа личности Сталина состоит не в идеологических оправданиях его существования, а в том, что он гарантировал ему роль главного преемника ленинской революции и удовлетворял народную тоску по сильному лидеру. Нет никаких оснований полагать, что ему были невдомек те очевидные политические дивиденды, которые обещало развитие культа, просто его взгляды на культ характеризовались полнейшим оппортунизмом и холодным цинизмом, в отличие от Гитлера, который в этом отношении был совершенно искренен.

Чтобы найти историческое объяснение этому феномену, необходимо рассмотреть его в более широком культурном и политическом контексте эпохи, так как идея «личности» была критически важным открытием Европы на исходе века. В трудах немецкого философа и поэта Фридриха Ницше 1870-1880-х годов автор отвергает то, что он описывал как преобладающее «стадное мышление» современного массового индустриального общества. Он воспевает отдельные личности, способные преодолеть доминирующие черты характера, свойственные бездвижному социальному порядку и удушающему консерватизму, и проявить свою моральную автономию и психологическую независимость перед ценностями и институциональными нормами современного мира. По его мнению, такие уникальные люди были «Übermenschen», или «сверхличностями». В начале XX века это понятие приобрело особый смысл. Однако вскоре в результате вульгаризации идей Ницше его концепция была спроецирована в область социальной теории и политики, что совершенно не соответствовало намерениям самого автора. По убеждениям многих европейских интеллектуалов, современные общества должны отвергнуть грубый эгалитаризм левых и либеральных движений и попытаться создать социальные инкубаторы для взращивания выдающихся «личностей». В своей книге «Ницше, попытка мифологии», впервые опубликованной в 1918 году и в 1920-х годах переиздававшейся семь раз, Эрнст Бертрам привлек внимание к идее пророка, ниспосланного во имя спасения нации от самой себя 20. Другой немецкий теоретик социологии, Макс Вебер, один из наиболее влиятельных мыслителей своего поколения, предложил идею истинно аутентичной формы власти в современной эпохе, вытекающей из выдвижения на передний план так называемой «харизматичной личности», взамен власти, основанной на передаваемом по наследству пиетете или опирающейся на общепризнанные заслуги 21.