Ричард Овери - Сталин и Гитлер

Единственным способом, позволяющим отследить и исключить из нации биологических «дегенератов», был официальный скрининг всего населения. И этому невероятному предложению был дан ход в 1934 году. Все лица, попавшие под наблюдение медицинских и социальных служб, должны были предоставить подробные сведения о своей генеалогии и состоянии здоровья для базы данных, которые должны были в дальнейшем хранить сведения обо всем населении страны. 1 апреля 1935 года начала работать общенациональная сеть клиник расовой гигиены, где хранились и обрабатывались все данные. На цветных карточках указывались данные о поле индивида, этническом происхождении, генеалогия, охватывающая четыре поколения, данные о наследственных заболеваниях и о психическом состоянии, а также любые сведения о совершенных преступлениях. Степень успеха программы варьировалась от региона к региону. В Гамбурге были собраны данные о более чем миллионе человек, в Тюрингии – о полумиллионе. Были исследованы пациенты психиатрических клиник по всей Германии. В 1939 году в соответствии с приказом Гиммлера составление генетических профилей должно было стать регулярной процедурой при расследовании всех криминальных случаев, наряду с фотографированием и снятием отпечатков пальцев. В итоге сотни тысяч немцев подали свои сведения в Управление рейха по семейным исследованиям, созданное в 1935 году, чтобы доказать свою расовую и генетическую чистоту 111. Наследственность стала мерой чистоты, на основе которой можно было включать в сообщество того, кто соответствовал официальным стандартам расового здоровья и родства; для тех, кто не подходил под эти стандарты, наследственные факторы становились извращенным инструментом социальной дискриминации и биологического наказания.

Те же принципы наследственности и расового здоровья вскоре стали применяться по отношению к бракам. Раса будущего зависела от мудрости выбора брачного партнера; государство оставило за собой право отказывать в оформлении нежелательных союзов. В 1935 году были приняты два закона, призванные гарантировать, что браки отвечают биологическим императивам расы. Закон «О защите немецкой крови и чести», объявленный на съезде партии в сентябре 1935 года в Нюрнберге, запрещал браки или сексуальные контакты между немцами и евреями; в следующем месяце были объявлены вне закона браки между представителями расы, имеющими незапятнанные документы о состоянии здоровья, и теми, у кого были наследственные заболевания или инвалидность. Сертификаты о состоянии здоровья и о генеалогических данных иметь было не обязательно, но в высшей степени желательно, и регистраторы могли отослать каждого желающего вступить в брак в расовую клинику в случае, если возникали какие-либо сомнения о их расовом соответствии. Тем, кто подвергся насильственной стерилизации, было разрешено вступать в брак только с бесплодными партнерами, но дисквалификация также распространялась и на обычных преступников, алкоголиков, психопатов с установленным диагнозом и на любого из 750 000 немцев, страдающих венерическими заболеваниями, в отношении которых факт заболевания был установлен. Даже после того, как бывший пациент венерической клиники успешно прошел через унизительную процедуру сдачи мочи и крови на анализ, ему или ей все равно могли отказать в разрешении на брак, если сохранялись хоть малейшие сомнения в том, что он или она излечились. Переболевшие туберкулезом, диабетики, страдающие лейкемией или астмой могли получить отказ на основе того, что все перечисленные заболевания могли нанести ущерб счастливому браку или ослабить потомство 112.

Для остальной части населения брак представлялся режимом как своеобразный обет верности германскому народу, в него следовало вступать только после долгой тщательной проверки и медицинского осмотра. Партийным управлением по расовым вопросам был опубликован сборник из десяти руководств для будущих молодоженов, в котором подчеркивалось, что брак основан не только на любви, но и на расовых критериях и показателях здоровья. «Когда вы находитесь в поисках своего партнера, интересуйтесь его или ее предками!»; «Если наследственные показатели соответствуют стандартам, не оставайтесь одинокими!» и так далее, и в том же духе 113. Эти же самые критерии применялись к системе брачных займов, введенных в июне 1933 года для того, чтобы бороться с безработицей, выводя женщину, вышедшую замуж, из рынка труда. За восемнадцать месяцев было выдано 365 000 займов тем супружеским парам, у которых не было биологических или социальных оснований для отказа. Половина заявок, получивших отказ, потерпели неудачу по причине физической и умственной недостаточности 114. Главной целью брака было деторождение («Надежда на то, что родятся столько детей, сколько только возможно!» была конечной целью и предназначением партийного списка). Супружеские пары, не имеющие детей, официально считались как домовладения, а не семьи, и работники социальных служб и медицинские работники могли оказывать на них прямое давление (или налагать повышенные налоги) за их «промах». В то же время были предусмотрены щедрые дотации семьям с детьми: одноразовые пособия многодетным семьям, так же как и ежемесячные прогрессивные выплаты, к 1941 году стоившие государству более миллиарда марок ежегодно 115. Эти выплаты могли быть конфискованы, если в семьях обнаруживались какие-либо социальные отклонения или физические недостатки. В результате целенаправленных наказаний наиболее слабых семейств естественный отбор привел к искусственному росту рождаемости.