Николай Петров - Чур, Авось и Золотой телец – три источника и три составные части наших реформ

Как видим, минеральное сырьё остаётся основной статьёй нашего экспорта и, соответственно, бюджета:

Нет роста производства, нет роста занятости, нет развития. Страна топталась на монетаризме 30 лет. Замечу, это срок, за который большевики успели восстановить экономику после гражданской войны, провести индустриализацию, коллективизацию, победить в Великой Отечественной войне и частично восстановиться после войны. Что этому может противопоставить «рыночная» экономика? Самым либеральным реформаторам не хватает свобод, подобно тому, что происходило в 90-е годы, но большинству не хватает порядка и организующей роли лидеров преобразователей общества, учитывающих и гражданские свободы, которых возможно кому-то не хватало при советской власти и необходимость реального экономического развития. Только чем дальше в дебри реформ, тем больше сомнений в компетентности тех, кто занимается реформами. Они не в состоянии посчитать экономический эффект от нововведений. Всех сомневающихся современное общество отторгает, ограничивая гражданские и социальные свободы ещё больше, чем было до начала реформ, утаивая от общественности протестное настроение. Даже несмотря на то, что эти протестные настроения пока носят чисто экономический характер.

Вот, например, мы видим в справочнике за 2019 г., как приблизилось к нулю число забастовок:

Во-первых, с трудом верится, что число конфликтов с почти 2600 за 10 лет упало до 5. Такое возможно только при условии, что все участники забастовок стали безработными. И это соответствует тенденциям в промышленном секторе. Нет предприятия – нет никаких конфликтов. После 2005 г. их явно стали меньше отражать в статистике – «по закону процедура объявления забастовки крайне сложна», – объясняет председатель Конфедерации труда России Борис Кравченко. А между тем газета «Ведомости» 06 февраля 2019 г. сообщала, что в России в 2018 г. произошло 166 трудовых конфликтов по данным Научно-мониторингового центра «Трудовые конфликты». В 2017 г. было 172 конфликта. Они стали длительнее, противостояние между работниками и работодателями усилилось. Вовлечённость в конфликты в 2018 г. составила 42% (в 2016 г. – 24%), а средняя продолжительность каждого конфликта увеличилась с 16 дней в 2016 г. до 28 дней в 2018 г. В 2018 г. авторы доклада насчитали 59 забастовок. За год было получено 50 отказов в проведении митингов от властей в крупных городах России. Основная причина конфликта – полная невыплата заработной платы (62,7%), сокращение или увольнение работников (22,3%). Отмечается рост неорганизованных, т.е. без участия профсоюзов, забастовок с 60% в 2016 г. до 77% в 2018 г. Растёт число голодовок: по данным НМЦ «Трудовые конфликты» в 2018 г. произошло 9 голодовок. Из-за повышения пенсионного возраста в 2018 г. прошло 680 акций протеста, главным образом митингов. В сентябре 2018 г. Южно-Уральский машиностроительный завод, на котором трудилось 3000 человек, прекратил выплачивать зарплату и объявил о сокращении 2000 человек. После вмешательства губернатора города (редкий случай) руководство отказалось от планов сокращения. Но ввиду простоя часть людей стала увольняться, не дожидаясь принудительного увольнения.

Можно перечислять сферы деятельности, слои населения и меры поддержки малоимущих, однако надо признать, что реальных сдвигов в стране в сторону улучшения жизни в последние 15–20 лет почти не наблюдается, и это показывают статистические отчёты. Расчёт делается не на рост экономики, а на рост вспомоществований тем, кто оказывается на обочине этого магистрального пути к «недоразвитому» капитализму.

Мои выводы могут показаться необъективными. Тогда обратимся к сведениям, которые публикуют рейтинговые агентства Всемирного банка на сайте https://gtmarket.ru/countries/russia

Как видим, Россия на «почётном» 49 месте. А в советские времена входила в десятку.

По продолжительности жизни – на 109 месте. Очевидно, пенсионная реформа проводилась, чтобы не отстать в реформах от лидеров – Японии, Швейцарии, Австралии… Только забыли учесть разницу в уровне продолжительности жизни и то, что из 19 лет дожития, на которые рассчитаны пенсионные отчисления, реформами оставили у людей только на 6,5 лет. Остальных отнятых у людей денег, очевидно, не хватало для повышения выплат успевшим выйти на пенсию и гонораров тем, кто занимается реформами.