Валерий Ледяев: Власть в малом российском городе

Позднее Миллер расширил сферу своих исследований, включив в нее два города Латинской Америки – Кордобу (Аргентина) и Лиму (Перу) [Miller, 1970]. Результаты исследования показали, что, несмотря на имеющиеся различия, все четыре города так или иначе оказались ближе к модели власти, которую Миллер назвал «конической» (нет доминирования со стороны элиты или одного институционального сектора; существенную роль играют представители различных секторов городского сообщества, но они занимают разное место в пирамиде власти). Хотя латиноамериканские города и отличались от первых двух по ряду параметров, Миллер все же счел возможным отнести их к той же модели, поскольку в них также действовали акторы, представляющие различные сектора городского сообщества.

Хотя сравнительное исследование в нескольких городских сообществах и имеет очевидные преимущества перед изучением отдельных городов, оно в полной мере не преодолевает недостаток репрезентативности. Поэтому в 1960-е годы становятся популярными обобщения большого количества (несколько десятков) отдельных исследований. Первой серьезной попыткой такого рода стало исследование Джона Уолтона [Walton, 1966], который обобщил данные по 61 городскому сообществу, полученные в 39 исследованиях. Основные гипотезы Уолтона касались как методологии исследования, так и роли отдельных факторов в формировании различных типов властных отношений. Гипотезы первого рода в целом подтвердились. Уолтон обнаружил довольно очевидную зависимость результатов исследования от используемых методов выявления субъектов власти: репутационный метод имел тенденцию обнаруживать пирамидальную (элитистскую) структуру власти, а исследователи, фокусировавшиеся на изучении публичных проблем, чаще приходили к плюралистическим выводам и обобщениям. Менее очевидными оказались результаты исследования влияния тех или иных факторов на структуру власти, а некоторые гипотезы (зависимость структуры власти от темпов роста населения, степени его интеграции, пропорции бизнесменов и политических лидеров среди наиболее влиятельных акторов городской политики и др.) не подтвердились вовсе.

Однако обобщение на основе большого количества данных, полученных из разных исследований, создавало большие трудности при кодировании имеющейся информации; было очевидно, что здесь допускалось много ошибок в измерении. Поэтому данный подход постепенно уступил место иному типу исследования, в котором анализ данных по большому числу локальных сообществ осуществлялся по единой методике. Примером такого исследования является исследование Терри Кларка [Clark, 1968b] в 51 городском сообществе. В начале 1970-х годов стал также популярным вторичный анализ данных, выполненный в логике предыдущего подхода [Aiken, 1973; Clark, 1973; 1975; Lineberry, Sharkansky, 1978]. Он стал возможен в силу расширения спектра доступных исследователям материалов через профессиональные объединения и базы данных. Именно три последних типа исследований позволили проделать обстоятельный анализ факторов, обусловливающих диверсификацию властных отношений в городских сообществах. В качестве основных независимых переменных рассматривались размер городского сообщества, сложность социальной структуры и экономической системы, уровень промышленного развития, активность профсоюзов и организованность рабочего класса, наличие крупных собственников, проживающих за пределами городского сообщества, структура городского управления, политическая культура и др. Между этими переменными были выявлены эмпирические зависимости, при этом отмечалось возрастание роли внешних по отношению к городским сообществам факторов.

Размер городского сообщества оказался достаточно важным фактором, определявшим его положение на шкале элитистско-плюралистического континуума: большие города чаще имели плюралистическую структуру власти, чем малые, поскольку в них выше потенциал соревнования и конфликта между различными группам. С размером тесно связан фактор разнообразия, который также в целом усиливает плюралистический потенциал локального сообщества. Как и размер, он способствует соревнованию и кооперации акторов; социальная и этническая структура сообщества становятся более комплексными, растет число организаций, которые могут бросить вызов доминирующим элитам.

Формирование плюралистической структуры власти стимулируют экономическая диверсификация и отсутствие моноиндустриальной специфики города, тогда как в городах с явным преобладанием какой-то отрасли экономики или предприятия более вероятна тенденция к элитизму. Индустриализация и в целом быстрое развитие тех или иных отраслей экономики усиливают участие и роль их представителей в делах города; вследствие этого процесс принятия решений оказывается более ориентированным на ценности и интересы представителей данного сектора. Мобильность индустрии – возможность ее перемещения на другую территорию – дает ее представителям дополнительный ресурс влияния и давления на муниципальные структуры власти, усиливая позиции экономических элит. Юнионизация и рабочее движение являются противовесом правящей элите и в целом способствуют плюрализму. Но при определенных условиях муниципальные профсоюзы могут играть и роль элемента бюрократической системы, которая усиливает свое влияние в структуре принятия решений в городских сообществах.