Валерий Ледяев: Власть в малом российском городе

Взаимоотношения, сложившиеся между региональной властью и властями X , можно назвать «эпизодическим вмешательством»: губернатор если и появляется в пространстве городской политики, то в основном для оказания помощи городу в формировании позитивного имиджа и решения назревших проблем, с которыми город не в состоянии справиться своими силами. Инициируют это вмешательство обычно местные власти, которые понимают, что своих ресурсов им явно не хватает. Не исключено, что члены губернаторской команды активизируют процесс взаимодействия с местными властями в предвыборные периоды, однако утверждать, что подобное взаимодействие имеет стратегические ориентиры и может приобрести системные начала, вряд ли правомерно. Именно поэтому вмешательство скорее эпизодическое, чем постоянное: акторы верхнего уровня «спускаются» в пространство локальной политики только при крайней необходимости и(или) по инициативе главы администрации города, когда тот нуждается в поддержке со стороны региональной власти.

Отношения между представительной и исполнительной структурами российской муниципальной власти представляются наиболее важными для понимания как самой системы публичной власти, так и всего политического процесса на субрегиональном уровне в России. Это связано не только с тем естественным обстоятельством, что, как и во всех других странах, они олицетворяют собой два основных легитимных института власти на локальном уровне, ответственных за порядок и жизнедеятельность городского сообщества, но и обусловлено, как мы увидим далее, структурными и институциональными особенностями российского социума и его политической системы.

Формально две ветви локальной публичной власти обладают паритетом и независимы друг от друга. Закрепление этих принципов в нормативных документах позволяет обеспечить широкое представительство интересов и не допустить концентрации власти в руках одного органа и(или) лица. Однако у субъектов локальной политики (как и у субъектов более высоких уровней) практически неизбежно возникает стремление к доминированию над другими участниками в той или иной форме, поскольку расширение потенциала власти и влияния может способствовать эффективному управлению и реализации общественных и корпоративных интересов. Власть (влияние, контроль, доминирование) является важнейшим инструментом достижения целей; поэтому формальные институциональные ограничения часто не работают, а сложившиеся практики отражают неравенство ресурсов органов муниципальной власти, реальную зависимость, фактическую субординацию и степень реальной или потенциальной конфронтации.

Международный опыт функционирования и развития институтов местного самоуправления многообразен. По характеру взаимоотношений между основными структурами местного самоуправления Ниле Эджерсбо и Джеймс Свара выделяют четыре типа (модели) локальных систем – 1) сильный мэр : избранный мэр доминирует над местной легислатурой и обладает широким набором исполнительных функций; сити-менеджер исполняет волю мэра (Франция, Испания, Италия); 2) дисперсия власти (committee-leader form): имеет место «политический лидер» (не обязательно мэр), но исполнительные функции осуществляются им совместно с избранными руководителями постоянных комитетов и сити-менеджером (Дания, Швеция, Великобритания до реформ начала 2000-х годов); 3) коллективное управление (cabinet (collective) form): центром принятия решений является коллегиальный орган, включающий мэра и руководителей департаментов; он контролирует все исполнительные функции и наделяет полномочиями сити-менеджера, влияние которого умеренное (Нидерланды, Бельгия);

4) сильный сити-менеджер (the council-manager form): исполнительные функции концентрируются в руках сити-менеджера (Ирландия, Норвегия, Финляндия). При этом в реальности характер отношений между основными субъектами локальной публичной власти имеет много нюансов [Ejersbo, Svara, 2012, р. 157–159].

Российская практика в этом отношении менее вариативна. Практически во все исторические периоды развития государства структуры исполнительной власти заметно преобладали над легислатурами как на федеральном, так и на региональном и локальном уровнях. В общем контексте российской политики это представляется вполне естественным и закономерным для страны с длительным опытом авторитарного правления, переживающей период выстраивания жесткой государственной иерархии, реально возможной при укреплении политико-административных институтов.