Карен Фелан - Простите, я разрушил вашу компанию

Как представитель когорты отличников — одна из лучших в своем школьном выпуске, студентка престижного института, сотрудница «мозгового центра», консультант по менеджменту, сотрудница ряда компаний из списка Fortune 100, — хочу честно признаться, что в моей карьере не все было гладко. Я попадала в ситуации, которые заканчивались полным провалом. Впервые это случилось на предприятии, где мы должны были изучить затраты клиента. Из-за изменений в бухучете себестоимость продукта взлетела до небес, и нас наняли с целью найти способ правильного расчета этого показателя. Дело было в 1980-х, и я везде носила с собой «портативный» компьютер Compaq, который был больше похож на кондиционер с ручкой, чем на лэптоп. Я сорвала спину, когда запихивала его в багажник взятого напрокат автомобиля. Местный врач назначил тайленол с кодеином. Вот тогда-то я и узнала, что кодеин мне не подходит. Он вызвал у меня депрессивное, плаксивое состояние. В ходе работы мне нужно было детально расписать все затраты в огромной таблице, а детали — не самая сильная моя сторона. Как обычно бывает у специалистов по консалтингу, мы работали по многу часов, и мне приходилось подолгу сидеть за компьютером на неудобном стуле. Мучаясь от боли, усталости и реакции на кодеин, я переносила цифры в таблицу, и они нередко попадали не в ту ячейку. Никак у меня не получалось правильно вводить данные. Все ужасно злились на меня, потому что мои ошибки сводили на нет работу остальных. Всем приходилось по два-три раза перепроверять мою работу. Хуже всего было то, что после каждого замечания я начинала реветь.

После этого задания меня ждал неприятный разговор с руководителем практики. Несмотря на то, что у меня на счету было несколько успешных проектов и я была востребована партнерами из других отделов, после этого единственного провала я внезапно превратилась в паршивую овцу. Суть этого разговора сводилась к тому, что мне нужно лучше работать, иначе при подведении итогов года я получу нелестный отзыв. Это означало, что у меня не будет ни бонусов, ни повышения зарплаты, ни, может статься, работы в этой компании. Мне казалось это невероятным. У меня была хорошая репутация, но это ничего не значило — мне приклеили ярлык. Всего-то за одну неудачу. Впоследствии мне пришлось искать работу в других отделах.

Другой пример не самого лучшего момента в моей трудовой биографии. В ту пору на моем попечении были дети-дошкольники и неизлечимо больная мать, которая нуждалась в постоянном уходе. Кроме того, у матери возникли серьезные юридические проблемы, решение которых также свалилось на мои плечи. Разрываясь между заботой о детях, уходом за матерью, поиском нужных врачей и методов лечения и ожесточенными спорами с адвокатами, я вынуждена была поставить работу на пятое место. Тогда я большую часть времени проводила за разговорами по телефону: звонила в больницу, врачам и юристам. Времени на работу оставалось мало. Тем не менее в тот год мне каким-то образом удалось выйти на средние показатели. (В моем личном плане я указала легкодостижимые цели.) Помню разговор с руководителем, который поинтересовался, почему я не до конца реализую свой потенциал. И снова мне показалось это невероятно несправедливым. Разве могли мои личные проблемы не сказаться на результатах работы?

Но хуже всего вышло с уже упоминавшимся заданием, когда мне было поручено усовершенствовать функцию планирования, а я обнаружила, что проблема заключалась в бизнес-модели, а не в методах планирования. На место прибыла новая группа консультантов в полном составе. Они настаивали, чтобы я использовала их методологию, которую я считала неподходящей для данного случая. Помимо разногласий по поводу подхода, возникла и другая проблема: когда стало ясно, что мы не сможем выйти на обещанное снижение себестоимости, руководители проекта предложили сократить численность персонала. На мою долю выпала печальная миссия — решить, чьи головы полетят, хотя я уже успела заверить заказчика, что в мою задачу не входит рекомендовать сокращение штатов. Я отказалась назвать потенциальных кандидатов на увольнение, чем навлекла на себя еще больший гнев. В довершение всего я ненароком плохо отозвалась о руководителе проекта в присутствии клиента, что было непозволительным для консультанта ляпом, и это дошло до руководителя. С тех пор ко мне прилипли такие ярлыки, как «некомпетентный специалист», «от нее всего можно ожидать» и «отбилась от коллектива». Мне было сказано, что в консалтинге для меня нет будущего, хотя я уже несколько лет считалась успешным консультантом.