Николай Беляев - Избранные труды

Анализируя итоги проделанной работы, К. Маркс пришел к выводу, что правовые нормы не могут быть поняты из самих себя, что при систематизации «нужно присматриваться к самому объекту в его развитии, здесь нельзя вносить произвольных подразделений». [309]

Останавливаясь на принципах теории права, в том числе и на принципе его систематизации, А. Я. Вышинский говорил: «…выработать их можно не из права, хотя бы позитивного, а из жизни, откуда они и берут свое начало, берут все свои истоки, вбирают в себя всю свою жизненную силу, из содержания общественных отношений, в основе которых лежат производственные отношения данного общества, из особенностей данного общественного и государственного строительства». [310]

Таким образом, очевидно, что правовые нормы не могут быть систематизированы по признаку, относящемуся к самим нормам, или по другому произвольно взятому признаку. Основой для систематизации должны явиться реально существующие общественные отношения, которые закрепляются и регулируются нормами права, т. е. правовые отношения, которые являются объектом правового регулирования.

Многогранность общественной жизни порождает многообразие отношений, в которые вступают между собой государство, юридические лица и отдельные граждане. Это многообразие неизбежно находит свое отражение и в правоотношениях, поскольку последние всегда выступают в качестве правовой формы общественных отношений.

В действительной жизни все сферы общественной деятельности выступают в единстве и взаимосвязи. В соответствии с этим и отношения, возникающие в различных сферах общественной деятельности, переплетаются между собой.

Несмотря на это, при теоретическом анализе общественной деятельности представляется возможным провести довольно четкую грань между различными сферами этой деятельности и разделить все существующие общественные отношения на самостоятельные группы по их политической, экономической и общественной значимости. Эта возможность разграничения общественных отношений позволяет разделить на соответствующие группы и правовые нормы.

Именно на основе этого признака, т. е. в зависимости от специфики объекта регулирования, правовые нормы объединяются в советском праве в отдельные отрасли, которые представляют собой совокупность юридических норм, регулирующих однородные по своей политической, экономической и общественной значимости отношения.

Этот принцип используется у нас на практике и признается многими теоретиками советского права единственно правильным принципом.

Советское уголовное право, являясь одной из отраслей социалистического права, отличается от других отраслей объектом регулирования. В советской литературе по теории государства и права, и в частности по теории уголовного права, почти нет попыток разрешить вопрос о специфике объекта уголовно-правового регулирования, или, что то же самое, об уголовно-правовом правоотношении. Если отдельные попытки и имели место, то их следует признать неудачными. Так, в учебнике по теории государства и права говорится, что нормы уголовного права, предусматривающие различные виды преступлений, обладают некоторым своеобразием по сравнению с построением норм других отраслей права. Это своеобразие, отмечает учебник, заключается в том, что уголовно-правовые нормы состоят не из трех частей (гипотеза, диспозиция и санкция), а только из двух – диспозиции, заключающей в себе и гипотезу, и санкции.

Далее учебник указывает, что диспозицией в этих нормах является та часть, в которой описывается само преступление. Но что представляет собой диспозиция как один из элементов правовой нормы? По этому поводу в учебнике говорится: «Правовая норма формулирует правило поведения, подлежащее применению при соответствующих, указанных в норме условиях. Та часть нормы, которая содержит обозначение условий, при которых правило поведения подлежит применению, называется гипотезой (предположением), а изложение самого правила поведения называется диспозицией (распоряжением)». [311]

Таким образом, в диспозиции закрепляется само правило поведения. Если сравнить это положение учебника с утверждением, что в диспозиции уголовно-правовой нормы описывается преступление, то сам собой напрашивается вывод, что преступление и есть то правило поведения, которое закрепляется и регулируется нормами Особенной части уголовного права.

Все это свидетельствует, что учебник теории государства и права неправильно разрешает вопрос об объекте правового регулирования советского уголовного права.