Сборник - Дуэль Пушкина с Дантесом-Геккерном

Начальник Гвардейской кирасирский дивизии генерал-адъютант граф Апраксин находит, что, хотя по случаю смерти Пушкина и отъезда за границу виконта д’Аршиака, бывшего секундантом со стороны Геккерна, невозможно открыть во всей подробности причин поединка, но по соображении дела, равно документов и ответных пунктов подсудимых открывается:

1) что еще в ноябре месяце 1836 года камер-юнкер Пушкин, считая себя обиженным дерзким обращением с его женой поручика барона Геккерна, вызвал его на поединок; вызов этот был принят Геккерном, но Пушкин, узнав о намерении Геккерна жениться на его свояченице девице Гончаровой, сам от такового поединка письменно отказался. Подсудимый барон Геккерн показывает, что этот вызов был без причины, но в ответах своих сам сознается, что некоторые из его коротких писем к жене Пушкина, писанные при доставлении к ней книг или театральных билетов, могли возбудить его щекотливость как мужа; следовательно, не отклоняет ничем подозрений Пушкина;

2) по показанию барона Геккерна с этого самого дня прерваны были между ними все сношения, кроме учтивостей; по показанию же подполковника Данзаса оказывается, что Пушкин объяснял при нем виконту д’Аршиаку что Геккерн даже после своей свадьбы не преставал дерзким обхождением с женой его, с которой встречался только в обществе, давать повод к усилению мнения, поносительного как для чести Пушкина, так и жены его. Для приведения сего в ясность следовало бы спросить удостоверительных сведений ужены камер-юнкера Пушкина, но как сего Военно-судной комиссией не сделано, то сие остается на усмотрение начальства;

3) сверх того Пушкин имел подозрение на нидерландского посланника барона де Геккерна в сочинении полученных им обидных писем без подписи и в распространении слухов, касающихся до оскорбления чести жены его; он писал 26-го числа прошлого января к нидерландскому посланнику письмо, коим, описывая неприличные поступки его сына, вместе с тем в обидных выражениях изъяснялся о самом посланнике – следствием сего был вызов на дуэль со стороны поручика Геккерна;

и 4) самый поединок совершился 27-го января, на коем камер-юнкер Пушкин получил смертельную рану в грудь, от которой после умер, Геккерн же слабо ранен в руку и теперь находится под арестом, а потому он, генерал-адъютант Апраксин, по соображению вышеизложенных обстоятельств полагает: поручика барона Геккерна, лишив чинов и дворянства, разжаловать в рядовые впредь до отличий выслуги; а инженер-подполковника Данзаса, который введен был в сие дело внезапно и который имел надеждой и первым желанием помирить противников, равно принимая в соображение его девятнадцатилетнюю службу, нахождение в войнах с персианами и турками и полученную им в сей последней рану, полагает достаточным, не лишая кровью его заслуженных почестей, продержать в крепости четыре месяца и потом обратить по-прежнему на службу.

Командир Гвардейского резервного кавалерийского корпуса генерал-лейтенант Кнорринг 1-й по соображении обстоятельств дела сего находит, что, хотя подсудимый поручик барон де Геккерн за произведенный им с камер-юнкером Пушкиным поединок и причиненную ему смертельную рану подлежит на основании статей 352, 332, 82 и 173 Свода уголовных законов строгому наказанию, но в уважение того, что он решился на таковое, строго законом запрещенное действие, будучи движим чувствованиями сына к защищению чести оскорбленного отца, он, генерал-лейтенант Кнорринг, полагает: разжаловать его в рядовые впредь до отличной выслуги с преданием церковному покаянию, выдержав притом в крепости шесть месяцев в каземате.

Равномерному подлежал бы наказанию и камер-юнкер Пушкин, если бы оставался в живых; что же касается до находившегося при оном поединке со стороны Пушкина секундантом инженер-подполковника Данзаса, который оказывается виновным в недонесении о том начальству, то за сие на основании статьи 354 помянутого свода, хотя он также подлежит строгому наказанию, но в уважение того, что он предварительно не знал об оном поединке и увлечен был к тому 27-го января Пушкиным нечаянно, притом намерение его было примирить соперников, в чем, однако ж, с д’Аршиаком они не успели, равно и в уважение его девятнадцатилетней отличной и беспорочной службы, бытия в походах и сражениях против персиан и турок и полученной раны, он, генерал-лейтенант Кнорринг, согласно с мнением начальника дивизии генерал-адъютанта графа Апраксина, полагает оштрафовать его, Данзаса, с содержанием в крепости четыре месяца на гауптвахте и потом обратить по-прежнему на службу.