Алексей Жеребцов - Административная правоприменительная практика. Теоретический и практический аспекты

– определить значение административной практики для правореализационной (и прежде всего правоприменительной) деятельности органов и должностных лиц исполнительной власти и исполнительно-распорядительных органов местного самоуправления, иных субъектов, которым переданы полномочия исполнительной власти;

– рассмотреть две основные формы объективизации административной практики: эмпирических ненормативных правовых актов и обыкновений управленческой деятельности;

– предложить пути совершенствования правового обеспечения использования административной практики и ее формирования в процессе административно-публичной управленческой деятельности.

В современной теоретико-правовой науке весьма активно исследуются проблемы юридической практики как составной части юридической деятельности субъектов права. Вместе с тем до настоящего времени не сформировалось ни доктринального, ни легального подхода к определению указанного явления. Особенно малоизученным представляется вопрос о философской и социально-юридической сущности административной практики. В настоящее время в теоретической юридической науке сформировалось как минимум три основных научных подхода к определению сущности юридической практики. Одни ученые считают, что практика есть результат созидательной деятельности субъекта [1] См., например: Алексеев С. С. Общая теория права. В 2 томах. Т. 1. М.: Юридическая литература, 1981. С. 340–341; РожновА. Н. Правоприменительная практика как нетрадиционный источник российского права: автореф. дис… канд. юрид. наук. Саратов, 2003. С. 11. Так, С. С. Алексеев правоприменительную практику определял как «объективированный опыт индивидуально-правовой деятельности компетентных органов, складывающийся в результате применения права при решении юридических дел». , другие – что это есть сама созидательная деятельность субъекта [2] См., например: Гревцов Ю. И. Правовые отношения и осуществление права. Л.: ЛГУ, 1987. С. 49; Сапун В. А. Теория правовых средств и механизм реализации права: автореф. дис… докт. юрид. наук. Н. Новгород, 2003. С. 12. , третьи – что это есть как деятельность субъекта, так и ее объективированный результат [3] См., например: Леушин В. И. Юридическая практика в системе социальных общественных отношений. Красноярск, 1987. С. 4–22; Мещеряков Д. Д. Правоприменительная тактика (проблемы теории и практики): дис… канд. юрид. наук. Ярославль, 2005. – С. 32; Вопленко Н. Н., Рожнов А. П. Правоприменительная практика: понятие, основные черты и функции. Волгоград: ВолГУ, 2004. С. 69–71. . Столь многообразная интерпретация юридической практики делает, во-первых, дискуссионным вопрос о возможности и пределах использования юридической практики в процессе индивидуально-правового регулирования общественных отношений. Во-вторых, не позволяет решить проблему признания (либо непризнания) юридической практики в качестве самостоятельного источника российского права. В-третьих, неясно, каково значение юридической практики для правоприменительной деятельности органов государственной власти и каковы последствия нарушения сложившейся юридической практики. В-четвертых, невозможно решить в практическом аспекте вопрос внешней формы выражения юридической практики, что порождает целый рад проблем практического характера. Данные весьма значимые для практики правореализации деятельности вопросы особенно актуальны в контексте функционирования государственно-управленческих (административных) и муниципальных управленческих правоприменительных правоотношений.

Рассматривая юридическую практику в философском смысле, Н. Н. Вопленко и А. П. Рожнов отмечают, что «юридическая практика будет представлять из себя разновидность и форму социальной практики конкретно-исторических субъектов, направленную на опосредованное преобразование объектов материального мира специфическими правовыми средствами» [4] Вопленко Н. Н., Рожнов А. П. Правоприменительная практика: понятие, основные черты и функции. Волгоград: ВолГУ, 2004. С. 70. . Данное весьма обоснованное определение вместе с тем не отвечает на основной дискуссионный вопрос: является ли юридическая (или административная) практика созидательной деятельностью, результатом созидательной деятельности субъекта – или тем и другим одновременно?