Арина Ворожевич - Пределы осуществления и защиты исключительного права патентообладателя

При этом под злоупотреблением правом принято понимать избранную правообладателем форму осуществления субъективного гражданского права, противоречащую цели, ради которой соответствующее право было предоставлено субъектам, и причиняющую вред интересам иных лиц и общества в целом [6] См.: Белоножкин А.Ю. Содержание и формы злоупотребления субъективным гражданским правом: Автореф… канд. юрид. наук. Волгоград, 2005. С. 7; Экштайн К. Основные права и свободы по российской Конституции и Европейской Конвенции. М., 2004. С. 261; Малиновский А.А. Злоупотребление субъективным правом: теоретико-правовое исследование. М., 2007. С. 102; Чеговадзе Л.А. Злоупотребление правом как форма гражданского правонарушения // Гражданское право. 2013. № 2. С. 10. . Квалифицирующим признаком данного деяния в соответствии с действующей редакцией ст. 10 ГК РФ является заведомая недобросовестность. Слово «заведомо» в данном случае используется неспроста. Оно указывает на то, что правообладатель в полной мере осознает противоправность своих действий и намеренно реализует право в ненадлежащих целях, что способно привести к нарушению прав и законных интересов иных лиц. Иными словами, речь идет о действиях, совершаемых с прямым умыслом [7] Шерстобитов А.Е. Злоупотребление правом (доктрина и практика) // Проблемы развития частного права: Сборник статей к юбилею Владимира Саурсеевича Ема / Отв. ред. Е.А. Суханов, Н.В. Козлова. М., 2011 (СПС «КонсультантПлюс»). .

Подобному доктринальному толкованию в полной мере корреспондирует сложившаяся правоприменительная практика. Как неоднократно указывалось судом, для квалификации действий субъекта в качестве злоупотребления правом необходимо установить, во-первых, незаконную цель осуществления субъективного права [8] См., например: Определение ВАС РФ от 19 июля 2013 г. № ВАС-9038/13 по делу № А57-3140/2011; Постановления Арбитражного суда Поволжского округа от 9 сентября 2014 г. по делу № А12-5206/2011; ФАС Северо-Западного округа от 4 февраля 2014 г. по делу № А56-66505/2012; ФАС Центрального округа от 8 июля 2014 г. по делу № А14-4407/2013; ФАС Московского округа от 13 августа 2013 г. по делу № А41-58454/12 (СПС «КонсультантПлюс»). , во-вторых, умышленный характер поведения субъекта [9] Определения ВАС РФ от 21 ноября 2012 г. № ВАС-15098/12 по делу № А63-6940/2011; от 20 ноября 2012 г. № ВАС-14824/12 по делу № А63-6941/2011; от 21 июня 2012 г. № ВАС-7174/12 по делу № А56-8031/2011; Постановления ФАС Московского округа от 25 марта 2013 г. по делу № А40-59362/09-70-230Б; Арбитражного суда Центрального округа от 14 октября 2014 г. по делу № А48-2339/2013. .

Обозначенный догматический подход к пределам осуществления субъективных гражданских прав нуждается в переосмыслении. Во-первых, необходимо признать, что большинство российских цивилистов при исследовании данного института исходят не из его сущностных особенностей, потенциальных значений, которые он может принимать в системе гражданско-правовых отношений, а из нормативной конструкции ст. 10 ГК РФ.

Применение формально-юридической методологии обусловило полное «сращивание» института пределов осуществления субъективных прав с принципом незлоупотребления правом при выхолащивании содержания первого, подмене его вторым. Поэтому до сих пор не были раскрыты и реализованы все возможности, связанные с применением пределов осуществления субъективных прав, для обеспечения эффективного функционирования отдельных правовых систем и комплексных институтов.

Во-вторых, если даже рассматривать обозначенный вопрос сугубо в нормативной плоскости, нельзя игнорировать тот факт, что пределы осуществления субъективных гражданских прав и последствия за их нарушения установлены не только в ст. 10 ГК РФ, но и в иных положениях гражданского законодательства. Так, пределами осуществления прав членов органов управления хозяйственных обществ выступают требования добросовестности и разумности. В данном случае речь идет не о субъективных обязанностях, а именно о специфических критериях оценки правореализационных практик субъектов.

Немного забегая вперед, отметим, что в патентном праве (ст. 1362 ГК РФ) также определены способы осуществления исключительных прав, которые при установленных условиях представляют собой выход за пределы их осуществления и, как следствие, основание для вмешательства в сферу господства правообладателя [10] Другое дело, что, как будет показано далее, предусмотренные ст. 1362 ГК РФ конструкции не представляются эффективными. . Наличие подобных специальных требований и механизмов воздействия на правореализационные практики исключает применение в охватываемых ими ситуациях ст. 10 ГК РФ. Однако это не отменяет указанного факта, речь в таких случаях идет именно о пределах осуществления субъективных гражданских прав.