Димитрий Коченов - Гражданство. От равенства и достоинства к унижению и разделению

Равенство становится конструкцией, связывающей статус гражданина с правами гражданства. Хотя отсутствие дискриминации обычно преподносится как право, это также, несомненно, ключевой элемент статуса гражданина в его нынешнем понимании. Разумеется, общества могут нормально функционировать, даже когда неравенство выступает их основополагающим идеалом. Вспомните, например, афинскую демократию, в которой гражданством обладало лишь ничтожное меньшинство, а равноценность людей не предполагалась вовсе. За повседневный демократический процесс на деле отвечали высокопоставленные рабы, принадлежащие государству 26. Современное гражданство стало возможным только благодаря аксиоматической презумпции равенства, основанной на равной ценности каждого человека. Ее можно связать с постепенной артикуляцией индивидуализма в христианской сотериологии – процессом, который убедительно проанализировал Ларри Зидентоп 27. Обещание именно индивидуального спасения перевернуло классическое представление о справедливости как о четком распределении свободы между неравными в мире, неравном «по своей природе». Таким образом, равенство, каким бы проблематичным оно ни было с эмпирической точки зрения, стало исходным посылом и мощным нормативным инструментом современного теоретизирования, заложившего основу того, что сегодня означает гражданство – статус, основанный на аксиоматической равноценности всех его обладателей.

Современное гражданство усиливает и подкрепляет индивидуализм. Провозглашение равенства всех граждан по закону, таким образом, естественная конструкция, позволяющая поставить в один ряд статус гражданства и связанные с ним права. Идеологическим основанием гражданства служит равная ценность каждого индивида, обладающего этим статусом, а не семьи или группы людей. Конечно, ни для кого не секрет, что де-факто неравное гражданство или «полугражданство» не просто возможно, но на практике всегда является нормой. Это убедительно показала Элизабет Коэн 28. Тем не менее с чисто нормативной точки зрения гражданство неравноправных по закону логически абсолютно невозможно в качестве отправной точки.

Важно понимать, что равенство, о котором мы говорим, это не очевидный, в каком-либо смысле естественный либо нейтральный отправной пункт. Это лишь изначальная нормативная позиция, которая делает гражданство возможным. Сэр Исайя Берлин был прав, когда напоминал, что «равенство – это одна ценность из многих: степень, в которой оно совместимо с другими целями, зависит от конкретной ситуации и не может быть выведена из общих законов какого бы то ни было рода; оно не более и не менее рационально, чем любой другой верховный принцип; даже трудно понять, что имеется в виду, когда его рассматривают как рациональное или нерациональное» 29.

Идея равенства, хоть первоначально дарованного, согласно апостолу Павлу, тем, кто уверовал, была перенесена на сообщество тех, кто подчинялся суверену – сначала Макиавеллеву государю, а потом «народу» после нормативного наделения последнего суверенитетом. Таким образом, всеобщее равенство стало означать, что все, кто находится под властью одного государя, равны, и это убеждение по-прежнему было основано на религиозной догме. Обещание равенства – равного достоинства, равной ценности, столь важное для организации любого общества и затрагивающее не только наше гражданство, но и основы морали, эмпирически отсутствует в мире, где существует более одного суверена (читай: государства, народа). Более того, в таком мире оно может быть попросту беспочвенным, если верить Луису Поджману: «Вопрос в том, могут ли демократические идеалы, которым привержены эгалитаристы, обходиться без опоры на религиозную традицию. Если нет, то эгалитаристы, возможно, подпитывают свои рассуждения чем-то позаимствованным из религиозной метафизики, которая (в их глазах) обанкротилась» 30.

Беспочвенное не значит бесполезное: равенство – это важнейший нормативный выбор, который мы делаем. Свободен эгалитаризм от религии или нет, он прекрасно живет и воспроизводится в учебниках и основополагающих документах, на которые опирается каждое государство без исключения. Равенство – один из ключевых инструментов легитимации власти в любой демократии. Гражданство, с одной стороны, риторически усиливает эгалитаризм, принимая его в качестве отправной точки, а с другой стороны, делает его недостижимым на практике, ибо равенство существует лишь в определенных границах – среди граждан. Поскольку конфигурация этих границ никогда не бывает нейтральной (как не нейтрально и распределение конкретных прав), гражданство приходится очень кстати, когда нужно оправдать исключения и нормализовать дискриминацию не только между обществами, но и внутри них. Как раз по этой причине притязания любого гражданства на равенство неубедительны: пытаясь локализовать универсальный идеал равенства, гражданство неизбежно подрывает его.